Алексей Тенчой - Йети. Мистика

– Хочу что-то сделать, но не могу заставить себя – и так постоянно. Другие формы периодически получаются, а книга – нет. Этические задачи могут быть непосильны для моего разума – может быть, вы это и имеете в виду, говоря об их непостижимости? Нет? Это правда, я не кокетничаю.

– Я мог бы сказать о себе словами Гарсиа Маркеса, который обиделся, когда его назвали интеллектуалом: «Мы, писатели, не интеллектуалы. Мы – эмоционалы», – вмешался в разговор Леонид. – По этому поводу очень хорошо сказал Марат Юнусов: «По моим наблюдениям, чаще всего встречаются два типа оптимистов. Первые радуются жизни в соответствии учению западных психологов, типа „улыбка не стоит дорого, но очень дорого ее применение“. Такие оптимисты радуются праздникам, выходным, застольям, покупкам, чувственным удовольствиям. Они быстро становятся печальны, если не хватает энергии и денег, не исполняются желания. Про этот тип было сказано: „Что толку в бездумном оптимизме? Рано или поздно реальность сломает тебя“. Вторые – это те, у кого разрушились все идеалы. Они уже прошли этап, когда не могли смотреть на мир. Пролили океаны слез. Пошли через неверие, полную потерю энергии, мучительнейшие раздумья и желание полной изоляции. А потом по каким-то не совсем ясным причинам им что-то стало понятно. Они сначала осторожно применили „это“ в своей жизни и увидели, что оно реально работает. Крылья начали расправляться. И однажды они заметили, что их оптимизм не зависит от того, что что-то происходит. И на них уже можно полностью положиться. Они надежны. Эта сама надежность. И реальность, как и счастье, имеет для них совсем другое значение».

Оленька слушала речи Диминых друзей с удивлением. Для нее само слово «тревожность» было непостижимым. Ей достался талант ясно и четко излагать мысли на бумаге, и делала она это с детства. Поэтому не испытывала «мук творчества» или «тревожности», но надо было что-то сказать, и девушка в свойственной только ей манере обратилась к присутствующим:

– В основном я просто встречаюсь с друзьями или гуляю в Коломенском возле любимого дуба. Разговариваю с духами парка. Медитирую. Слушаю любимую музыку. Помогает очень. Ведь иногда нужен отдых. Иногда чувствую, как тревога витает в воздухе, проблемы всегда были, есть и будут – такова жизнь. Тогда я вспоминаю мамины слова: «Садитесь в лодку и плывите в сторону солнца», – и добавила: – Мир, который устроили мы, возомнившие себя разумными, мне, чего уж там, не нравится. Но есть такая христианская молитва – православные называют ее молитвой Оптинских старцев, протестанты – молитвой Эттингера, а католики возводят чуть ли не к Франциску Ассизскому, но при этом по духу своему она, возможно, близка и буддистам: «Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрости отличить одно от другого».

– А откуда ты знаешь, что находишься в безопасности? Умеренное чувство тревожности – хорошее подспорье для роста, в том числе и духовного! Все социальные требования никак не противоречат твоим желаниям. Вопрос интерпретации и понимания стадии развития. В джунглях все занимают свою экологическую нишу! В этом нет ничего особенного. За все времена общество и те, кто ему себя противопоставлял, не сильно изменились. Ну, разве что одни шкуры животных сменились другими, более изящно замаскированными? – спросил у Оленьки Михаил, парень Любы.

– В свободное от основной работы время я занимаюсь спасением животных. Это помогает, когда переключаешься с мыслей о себе на мысли о бедах другого. Наверное, поддержка людей в тяжелых ситуациях будет еще эффективнее. Но это сложнее. В общем, доброе сердце нам в помощь, – внесла свою лепту буддистка Юлия, видя, что Оля задумалась над ответом.

– Друзья, – подытожил Дима, – у меня если не идет из сердца потоком, то я жду… Обычно наступает тот момент, когда в пространстве формируется плотность того, что надо выразить, и я просто выхватываю слова и фразы. Так рождается поток, и я его фиксирую. Иногда пишется легко, но иногда надо ждать от ума, и я не могу действовать. И тогда все получается неживым.

После долгих бесед с друзьями Дима проспал до обеда понедельника и собирался в Москву такой сонный, что оставил рюкзак с письмами в своей комнате, а понял он это, уже подъезжая на электричке к столице.

Дома ждал неприятный сюрприз – открытая дверь в его квартиру и человек в штатском за столом на кухне.