Любовь Рябикина - У каждого свой путь. Книга четвертая

Горев очень спокойно посмотрел на нее и сказал:

– Зачем, Марина? Зачем столько хлопот? Мне тридцать шесть сейчас, выйду в пятьдесят один. Ты не знаешь, что такое тюрьма, а я знаю. Я выйду глубоким стариком. Я предпочитаю расстрел…

Она опешила, с ужасом глядя на его лицо:

– Колюня, ты чего? Сбесился?

Он улыбнулся так, как улыбался в детстве, чуть лукаво:

– Ты много лет не называла меня так. Маринка, меня в последнее время кошмары мучат: все, кого я убил, и кого замучили по моему приказу, приходят ко мне. Я вижу, реально, лица. Я сам приговорил себя, сам! Ты не вмешивайся. Ты депутат, настоящий депутат! И твое имя не должно быть запятнано, даже упоминанием в газете рядом с моим. Приезжать сюда не стоило.

Она тихо заплакала, уткнувшись в его плечо:

– Колюня, что же ты с собой натворил?..

Он осторожно провел рукой по ее волосам и устало сказал:

– Да ладно тебе, Маринка! Не стою я твоей жалости. Ты себя сохранила, а я не сумел…

– Колюня, почему ты Амира замучил? Я не верю, что лишь из желания схватить меня побыстрее.

Горев тяжело вздохнул и, уставившись в пол камеры, заговорил:

– Ты рассказала ему обо мне, о том, что я был влюблен в тебя. Мы, вначале, просто разговаривали, я ничего плохого делать не собирался. Мне нужна была ты. Я очень надеялся, был просто уверен, что ты пойдешь со мной, узнав, сколько у меня денег и драгоценностей припасено для тебя. Надеялся, что жизнь изменила, и ты иначе относишься к деньгам. Я рассказал все этому парню, свои мечты, свои желания. Амир с таким презрением посмотрел на меня! А затем твердо ответил, что ты никогда не станешь моей, и он умрет, но не позволит тебе сдаться в мои руки. Сказал, что любит тебя больше жизни, и я взбесился. Я ведь наркоман, ты знаешь. Здесь, в тюрьме, чтоб не загнулся, меня дурью по приказу генерала снабжают. Тогда я считал, что никто не имеет права любить тебя, кроме меня. Наркотики сделали свое дело… – Горев встал и отошел от нее к решетке: – Когда ты его хоронила, я рад был оказаться на его месте.

– Колюня, а ведь я тебя обманула, Витек никогда не воевал в Чечне.

Он усмехнулся, но не обернулся:

– Я знаю это, Марин. После той драки решил все проверить. Мои люди для этой цели в ваш банк данных слазили, где списки военнослужащих имеются. Брата я не нашел и понял, что ты обманула меня, чтобы поймать.

Она немного помолчала, а затем задумчиво сообщила:

– Генерал завтра выпустит тебя. Если ты не вернешься, первой полетит его голова, а за ней и моя…

Николай присел рядом с ней. Взял ее руки в свои и, глядя в глаза, сказал:

– Я вернусь, если отец не убьет.

– Мне с тобой съездить?

– Не надо. Я должен решить все сам.

– Бредин отпустит тебя на десять дней, мы говорили. Если… – Марина пыталась подыскать слова. – …вернешься в Москву раньше, вот моя визитка. Здесь адрес и телефоны.

Она достала из нагрудного кармана картонку и вложила в его ладонь. Он попытался отказаться:

– Не надо, Марина, компрометировать себя.

Она устало улыбнулась:

– Мне плевать, что надо, а что не надо! Я буду жить так, как хочу и общаться с кем хочу. Я уважаю твое решение и не стану вмешиваться в суд. Дай мне слово, что если вернешься раньше, ты мне позвонишь.

Николай внимательно взглянул на нее и кивнул, пряча картонку в карман:

– Хорошо.

Однажды утром Степанова убедилась в догадке, что стекла в квартире бронированные. Она завтракала, когда в стекло, на уровне ее виска, ударила пуля, оставив крапчатую вмятину наподобие мелкой паутины. Следом, рядышком, стукнула вторая. Спецназовцы мигом выяснили, откуда стреляли. Бутримов сцапал Марину под коленки, забросил на плечо и уволок в спальню. Остальные кинулись к дому напротив, по дороге прихватив дежуривших внизу подъезда милиционеров.

Один из дежурных вызвал машину со следователями. Те прибыли через считанные минуты с огромной овчаркой. Пока ребят не было, Володя позвонил генералу. Перепуганный Бредин примчался через пятнадцать минут. Следом, как из-под земли, примчались журналисты. Марина в который раз убедилась, что пресса чует «жареное» лучше всех.

Вскоре спецназовцы, ругаясь, вернулись в квартиру вместе со следственной группой. Следователи мрачно осмотрели стекло в кухне, поглядывая на крышу дома напротив. Снайпер успел уйти, оставив на чердаке спортивную снайперскую винтовку, гильзы и отпечаток тела в пыли. Розыскная собака потеряла след у проезжей части. Из чего становилось ясно, киллера ждала машина. Зато нашли две сброшенные кожаные перчатки. Одна из старушек, гулявших с собачками, сообщила прибывшим милиционерам: