Ирина Мальцева - Прощай, Медвежья лощина

– Доброе оружие не бросают, – поделился он с конями, пряча в овражке мечи, кистень и длинные ножи, которые снял с поясов погибших дружинников. – Мертвым оно ни к чему, а живым послужат в бою.

…Вот уже вторые сутки Макошка слушает стоны Греслава, смачивает ему губы водой, которую носит из родника. Два раза пробирался на берег и наблюдал за передвижениями дружины Явила. Судя по количеству костров ночью, перешедших под знамя Кястаса стало больше. Видимо, не жалеет князёк денег, чтобы собрать большое войско, значит, и планы у него великие. Уж не на Светослава ли собирается двинуть войско?

Правда, далеко идущие планы Кястаса Макошке были безразличны. Его беспокоило состояние раненого, и как они будут добираться до своих.

– Вот бы до Городища добраться, – мечтал мальчик. – А там весточку Сизарю послать. У князя Будимира лекари найдутся, поставят нутро на место. А что крови много вышло, так не беда, не до капли же.

Словно в ответ на его слова, на губах Греслава снова запузырилась кровь. Он прерывисто дышал, словно что-то мешало его легким наполняться воздухом.

– М-м-м-м…

– Греслав, друже, ты как?

– Кто здесь? – с трудом проговорил раненый.

– Макошка, кто же еще?

– Где мы?

– У аркуды в гостях.

Молчание.

– Почему так темно, Макошка?

– Так говорю же, что мы в ямине после аркуды, – мальчик был несказанно рад, что его друг пришел в себя. – Хозяин покинул место, вот мы теперь тут.

Молчание.

– М-м-м-м-м, давно мы …здесь?

– Ночь, день, еще ночь и сейчас день.

– А другие…

– Души к предкам ушли, а тела на дне реки, – Макошка всхлипнул.

– А я?

– Я тебя на Велене сюда привез и спрятал.

– А Велена…

– С моим Бором и другими конями в овражке спрятаны, я их проведываю, не беспокойся.

Молчание.

– Надо выбираться отсюда, – проговорил Макошка. – Если ты в силах…

– Пить дай.

Мальчик метнулся к выходу из логова, принес баклажку с водой. Напоил раненого.

– Помоги мне выбраться.

Греслав попытался развернуться в узком пространстве, но не смог, а только сильно закашлялся.

– Ты погоди, – Макошка видел только один способ вытащить из логова раненого. – Я сейчас.

Он выбрался наружу, потом крепко схватил Греслава за щиколотки и потащил на себя. Через несколько минут тот оказался наверху. Грязь и кровь на лице, грязная одежда, грязные волосы, грязные кисти рук.

– Ты сейчас не лучше аркуды выглядишь, – усмехнулся Макошка. – И дух от тебя такой же.

– Да и от тебя не ландышами пахнет, – проговорил Греслав. – Может, это и к лучшему? Ни один зверь на нас не позарится. А двигаться нам придется, как я предполагаю, все лесом и лесом.

– Дождемся вечерней зари и в путь, – сказал Макошка.

– А там что? – мотнул головой в сторону реки Греслав.

– Войско Кястаса растет. Правда, порядку у них нет. Да и откуда порядок, – глубокомысленно заметил Макошка, – когда народ негодный к нему прибивается.

– Почему негодный?

– А какой же еще? Своих предают негодные люди, а те, за честь стоят, за посулы и серебро не переметнутся от своего князя к другому.

– Жаль, хороших дружинников потеряли. Как перед Светославом ответ держать буду, как ему в глаза посмотрю? Ведь в моей тысяче предатели оказались.

– Не ты один ответишь, с сотских тоже спросят. А они правду скажут.

– Какую правду?

– Что не ты подговаривал предателей, что ты задержал погоню и был почти убит.

– Но не убит же.

– Мне скажи спасибо да Велене. А то бы еще в то утро твое тощее тело плыло в реке.

– Спасибо, друже. А что тощий я, так с таким весом в бою сподручнее. Был бы я богатырь, разве утянул бы меня в нору, разве вытащил бы обратно?

– Ты моей силы не знаешь, – похвастал Макошка.

– Поможешь на Велену забраться, так и узнаю, – пообещал Греслав.

Когда последний луч солнца утонул в реке, пришло время им отправляться в путь. Идти напрямую к холмам было не резон – могли напороться на Явиловских прихвостней, а давать большой круг состояние раненого не позволяет. Решили схитрить: обойти Турмас крутой дугой, а потом двигаться вдоль реки, хоронясь в камышах и прибрежных перелесках.

– Верст через десять, помнится, река в озеро впадает, – проговорил Греслав, вытирая ладонью кровь с подбородка. – А из озера уже два рукава выходят.

– Ты помолчи, – жалостливо проговорил Макошка. – Я сам буду говорить, а ты поправь меня, если что. Так думаю, что по правому рукаву нам нельзя – слишком близко к холмам, а вот по левому можно.