Том Белл - Кровь Богини

Королева волнуется. И не зря. Недавно обнаруженные в Серых горах серебряные рудники могли бы полностью оказаться в руках Леонтия. Но теперь все сильно осложнилось. Архииерарх распорядился направить в Княжеград делегацию, дабы решить назревающий конфликт. Но паникерства и подрыва репутации Престола он не допустит! Не хватало еще, чтобы этот недоученный выскочка-капеллан указывал на его промахи. В былые времена он разобрался бы с этим недоумком быстро и решительно. Но учинять ссоры с Королевой было бы сейчас крайне неразумно.

Леонтий тяжело вздохнул и прогнал все мысли. День подходил к концу. Нужно остыть и успокоиться, отложить все проблемы на завтра. Собор почти опустел. Теперь можно спокойно пройти в свои покои и расслабиться. Как обычно, он пошлет пажа за новой девкой из «Примулы». После полуночи, когда с ней будет покончено, выпьет кувшин вина и отойдет ко сну.

Смакуя блаженный вечер, Леонтий прикрыл глаза. Над золотом колоколен пронеслась стая щебечущих птичек. Плеск воды в фонтане расслаблял и успокаивал. Тихий ветер приносил ощущение прохлады. По небу медленно ползли низкие серые тучи. Прожит очередной жаркий летний день.

Архииерарх невольно вздрогнул, когда зазвонили колокола Собора. Девять долгих ударов. Им вторили голоса десятков и сотен колоколов поменьше. Грозной песней они разнесли над городом весть об окончании дня. Леонтий наслаждался их звучанием. Он улыбнулся. Каждый день в течение многих лет, он слушал мелодию главного колокола всего Конкордата. Для него эта песнь означала больше, чем для простого люда. Он слышал мелодию богатства и власти, раболепного послушания и восхищенных взглядов. Само Поднебесье говорило с ним через звон колоколов. Он – божественный ставленник высшей сущности в этом мире. Кто-то считал, что выше него только Королева. Но это было ложью, которой кормили мирян и недалеких аристократов. Выше него находилось только Поднебесье. И он был доволен своей ролью.

Когда стихли последние колокола, Архииерарх наконец пошевелился. Он расправил сутану и неспешно пошел по белокаменной брусчатке ко входу в Собор. Стоявшие на страже у портала гвардейцы, облаченные в белые цвета Священного Престола, распахнули пред ним двери и покорно склонили головы. Леонтий даже зачем-то кивнул им в знак благодарности. Видимо, совсем расчувствовался, созерцая красоту Собора. Кто-нибудь обязательно скажет, что стал стар и мягок. Но и это было бы ложью. Его воля была крепче стали, а в своих решениях он мог быть безжалостен и беспринципен. Вряд ли злым языкам дано осознать, как тяжела его ноша. Леонтия мало интересовали их пересуды. Сегодня он заслужил покой, и мог позволить себе немного мягкости и благодарности.

Пройдя через просторный атриум, Архииерарх вышел в огромную залу Собора. Тремя нефами она протянулась на сотни метров вперед. Вдали едва различался гранитный алтарь с символом веры, драпированный зеленой атласной тканью. Центральный двухъярусный неф, обрамленный мраморными колоннами, мог вместить тысячи прихожан. Над залой расположились причудливые витражи. Формы и изгибы их рисунков отображали события из истории человечества и Поднебесья. Сквозь раскрашенные стекла слабо пробивался свет вечернего солнца и ронял на колонны залы пестрые пятна красок. Высокий сводчатый потолок, расписанный терявшимися в тенях фресками, пронизывали витиеватые полуарки. В неровном огне нескольких ламп играли отблески позолоты и блики на старинной лакированной мебели, наполнявшей залу.

Архииерарх медленно брел по длинному бархатному ковру в противоположную часть Собора, вдыхая витавшие ароматы благовоний. Новообращенные послушники, что мыли полы после мессы, падали ниц при его приближении. Этих Леонтий не удостаивал даже беглым взглядом. Грязные бродяги и оборванцы, брошенные сыновья обнищавших дворян, простые работяги – все они ломились в церкви и приходы в надежде найти лучшую участь в стенах цитаделей Поднебесной веры. Здесь были равны все. Но только не Архииерарх. Одна лишь возможность лицезреть его почти божественное величие для этих бедолаг становилась самым ярким воспоминанием всей их никчемной жизни.

Дойдя до алтаря, Архииерарх сложил руки на груди и отвесил глубокий поклон символу веры. Тот мягко мерцал зеленоватым светом в вечерней тьме и одарял ставленника Поднебесья своей благодатью.

«Дайте мне сил, мои Покровители, – молча взмолился Леонтий. – Столько работы сделано, но впереди еще больше. Наша Церковь крепнет, но становится все тяжелее справляться с бюрократами и сановниками. Дайте мне сил совладать с этой ношей. Я – ваш покорный раб и слуга».