Наталья Моисеева - Дверь потерянных ключей

Велирем усмехается и приподнимает брови, глядя на девушку. В его глазах озорные огоньки танцуют быстрое танго, а рот искривляется в красивой улыбке.

– Духи домов никогда не спят ночью. Я не припомню ни одного такого случая за всю историю Аркуса, – говорит он, – или он был слишком тих, в чем я сильно сомневаюсь, или ты крепко спала, в чем я также не уверен.

Эльза чувствует, как густой румянец заливает жаром ее щеки. Эльф продолжает смотреть на нее, словно ждет объяснений или оправданий. Но девушка молчит, переводя взгляд на сетчатые занавески с витиеватой вышивкой.

Велирем не был глупцом и всегда умело отличал правду от лжи. И последняя его страшно раздражала, но он старался не показывать виду. Он не любил тратить время на бесполезные разговоры о том, что обман – это первая причина потери доверия и дружбы. А столь очевидный, каким он был сейчас, и вовсе – показатель крайнего неуважения к собеседнику.

– Красивый рисунок, не правда ли? – нарушает он тишину, опершись о стол.

– Что? – переспрашивает Эльза.

– Я говорю, рисунок замечательный, – Велирем машет головой в сторону окна, – местные портнихи знают свое дело.

– А, да. Очень красивый, – заикаясь, соглашается девушка, понимая, что эльф просто решил не вдаваться в подробности прошедшей ночи и увести разговор в другое русло, – так ты говорил, что сегодня мы пойдем в лес, – напоминает Эльза, когда залитые стыдливым румянцем щеки, начинают приобретать свой естественный бледный цвет.

– Да, и нам уже давно пора туда отправиться, – отвечает эльф и направляется к выходу.

Эльза продолжает стоять на месте.

– Ты идешь? – поворачивается Велирем, открыв входную дверь.

Воздух, приправленный мятой, врывается в гостиную и свежестью ложится на тонкую кожу. На улице не жарко, но и не холодно. Погода располагает к походу в лес, да только Эльзе хочется вернуться домой, а не заблудиться среди высоких елей и кипарисов, а потом долго искать дорогу назад.

– Может, ты хотя бы скажешь, зачем мы идем туда? – настороженно спрашивает девушка.

– Тебе нечего бояться. Ты сказала, что хочешь найти ключ, который приведет тебя домой. Что ж, я помогу тебе в этом. Но ты должна пообещать, что не будешь расспрашивать меня обо всем, что, как ты думаешь, тебе положено знать. Со временем я отвечу на все твои вопросы. А сейчас нам надо спешить. Мы должны добраться до захода солнца, – Велирем выходит, и его освещает яркое желтое светило. Он утопает в его лучах и светится белизной своих волос и одежд.

– Велирем, постой, – кричит Эльза, догоняя его, – я не буду давать тебе обещаний, которых не смогу сдержать. Иначе я совру. Снова. А я не хочу тебя обманывать.

– Даже самая благая ложь хуже горькой правды. Не для обманываемого. Прежде всего, для обманщика, – Велирем поправляет рюкзак, тяжелым грузом висящий у него за спиной, и выходит на узкую тропинку, ведущую вниз.

Эльза решает пойти за ним.

Они спускаются по склону, усыпанному желтыми шариками одуванчиков, проходят через узкие улочки, где торгуют рыбой и морскими ракушками, собранными в незамысловатые бусы. Еще несколько шагов – и перед ними расстилается морская гладь, отражая в глубокой синеве пушистые облака, напоминающие плывущие парусники. Море уносит корабли далеко за горизонт. И только крошечные белые пятна виднеются на темном полотне воды.

Они поворачивают направо. Впереди широкое поле разнотравья. Должно быть, здесь лонгусы выращивают травы для чаев, сборов и настоев. Иначе как объяснить обилие подорожника, зверобоя и мирры. По другую сторону тропы краснеют продолговатые ягоды, виднеются невысокие только что проклюнувшиеся ростки, что стремительно набирают высоту и тянутся к солнцу. В полях много местных жителей: одни вскапывают грядки, другие собирают напитавшиеся весенним солнцем и дождевой водой молодые листочки, третьи рассыпают мелкие семена и прикапывают их влажной землей.

Эльза и Велирем проходят мимо рыбацкого домика. Он покосился и смотрит на них уставшими старыми глазницами потрескавшихся оконных рам. Под выступающей крышей висит несколько вяленых рыбешек, над которыми кружатся жужжащие мухи. На крыльце лежит круглый самодельный коврик. Эльза не раз видела такие у мисс Бейкер в прихожей и на чердаке, когда та жила на окраине города и пару раз в неделю навещала дедушку. Ей было нелегко добираться. Ведь она была полной дамой и всегда приносила им еду, будто ее не было в их доме с тех самых пор, когда они остались вдвоем. Тяжелые сумки с хлебом, молоком и еще теплыми пирогами она с грохотом ставила на стол. И Эльза уже по привычке помогала ей разбирать их. «Ты совсем не похожа на Герти», – говорила мисс Бейкер. И дедушка тоже замечал это. Впрочем, он не любил говорить о дочери. Это приводило его в уныние и нестерпимую тоску. Поэтому мисс Бейкер совсем нечасто упоминала в разговорах о ней.