Елена Платцева - Дикими тропами. Дружба

– Да, пожалуй. Большое значение имеет то, как долго Разящий меч находится в теле жертвы, как глубока нанесённая рана… Он может полностью лишить человека возможности двигаться на долгие… я не знаю, луны, лета. Вам, Бродяжница, несказанно повезло. Удар, должно быть, был совсем незначительным и клинок не успел отравить Вашу плоть слишком сильно.

– Так значит, – вдруг сказала Бродяжница, сама удивляясь своей разговорчивости, – Вдруг… Нападавшие вначале лишили Учителя возможности двигаться, а потом… просто… подожгли дом… – последние слова дались с трудом из-за подкатившего к горлу кома, но она считала своим долгом произнести их вслух.

– Вы были с ним? – глухо спросил Аристарх.

Бродяжница медленно стащила посеревшую повязку с онемелой ладони, прежде чем нашла в себе силы продолжать:

– Нет… Он отослал меня на несколько дней. Из города. Но я сочла необходимым нарушить приказ. Что-то… что-то было не так.

– Нарушить приказ – страшное преступление, – насмешливо прошипел Ухмарь.

Бродяжница напомнила себе, что этот несносный индюк – лучший ученик её Учителя, и жёстко подавила рвущиеся наружу неуместные замечания.

– Было поздно, – закончила она. Прошло больше года, но тот пожар до сих пор слишком ясно стоял у неё в памяти.

– Не будем об этом, – мягко сказал Аристарх, беря её за руку.

Бродяжница позволила увлечь себя поближе к кадке с водой, молча снесла, когда Аристарх промыл и вновь перевязал раны на её руках, проглотила какую-то горькую настойку от кашля. Она с опаской доверила Аристарху осмотреть свои плечи, переместившись в полумрак палатки, освещённой одной лучиной. Ткань рубашек, соприкасавшаяся с ссадинами от лямок, пропиталась кровью.

– Всё-таки Эйлейв Орм был отменным учителем, – нарушил тишину Аристарх, – Его ученики способны терпеть непереносимые муки и при этом с непоколебимым упорством идти вперёд, реагируя на боль не больше, чем на досадное недоразумение.

Бродяжница почему-то сразу подумала, что говоря «его ученики» Аристарх имел в виду не только неё, но и Ухмаря. И исключал из этого ряда себя. Что, во имя Великого, за отношения были между Учителем и его сыном?

– Таков путь воина, – сказала Бродяжница.

– Ясно, – засмеялся Аристарх. – Ответ вполне в духе моего друга – Ухмаря.

Бродяжница вежливо улыбнулась. Такое сравнение совсем не льстило. Покончив с её ранами, Аристарх отдал всё внимание Линёне:

– Она должна бы уже проснуться. Скоро рассвет, – заметил он.

Вглядываясь в его усталое, с залёгшими у глаз добрыми морщинками, совсем как у Учителя, лицо, Бродяжница задумалась, удалось ли их спасителю хоть немного поспать в минувшие часы.

– Аристарх, Вам самому не помешает передохнуть.

Он склонил голову, признавая её правоту:

– Так и сделаю.

Врачеватель неторопливо расположился на прежней постели Бродяжницы, стянул сапоги… но поспать ему не удалось. Линёна заворочалась, шумно потянулась и открыла глаза.

– Бродяжница… где я?.. – прошептала она своим низковатым голосом с лёгкой хрипотцой, – г… господин Аристарх?

Он наблюдал за девушкой сузившимися с интересом глазами:

– Да. Не вставайте, – Линёна тут же оставила попытки подняться. – Как чувствуете себя?

– Как будто… – Линёна замолчала, явно смущённая тем ругательством, которое пришло ей на ум. – А что произошло? Как… мы здесь оказались?

– Линёна… – тихо позвала Бродяжница, – Ты заболела, несколько дней была без сознания. Но теперь всё позади, – она ласково погладила девушку по голове, – Аристарх спас тебя.

– Не преувеличивайте, – так же тихо отозвался Аристарх, склоняясь над больной. – И не преуменьшайте свою роль в этой истории.

– Если бы не я, Вы нагнали бы нас гораздо раньше.

– Если бы не Вы, я бы не понял, что с вами случилось неладное, и не попытался бы нагнать.

Линёна переводила непонимающий взгляд с одного своего спасителя на другого.

Аристарх бегло осмотрел девушку и остался доволен. Пока Бродяжница потчевала ученицу кашей из отрубей, он продолжил прерванный разговор, пристроившись на краю постели Линёны:

– Я шёл следом около двух седмиц, с отставанием на два-три дня. Так вышло, что нам с Ухмарём пришлось разделиться. Я собирался поторопиться к другу, когда заметил изменившиеся следы. Словно кто-то волок по снегу нечто тяжёлое. Когда я наткнулся на окровавленные проломы наста, мои намерения нагнать вас были вполне определённы.

– Зачем вы разделились? – наугад спросила Бродяжница, предвидя, что узнать ничего не удастся.