Максим Лагно - Сестрёнка Месть

Преодолев соблазн вооружиться, я взял с полки аптечку и вышел, бросив Димону:

– Следи за рулём.

– Ха-ха. Презервативы что ли прихватил?

Определённо, надо как-то выправить дисциплину! У Димона никакого уважения к капитану.

Перед дверью второй каюты я задержался. Очень уж всё походило на случай с Марин. Только вместо кастрюли с кашей, я держал аптечку. Конечно, я поступал глупо, полагая, что пассажирка будет обязательно инфанкой. Но если я что и уяснил в жизни, то это факт – лучше выглядеть глупым, чем мёртвым.

– Открыто, – ответили мне на стук.

Я кашлянул и вошёл. Пассажирка сидела на откидной кровати с книгой на коленях.

– Борис Муссенар, капитан судна.

– Алёна Бастьен, э-э-э, торговка.

Димон, как всегда, всё преувеличил. Алёна старше нас. Ей лет двадцать. Волосы непонятного коричневатого оттенка, будто девушка не решила, в какой тон покраситься. А сиськи так себе, обычные. Симпатичная, слегка полноватая. Понятно, почему Димон ею восхитился.

Я открыл аптечку:

– Приветствую вас на борту аэронефа «Сестрёнка Месть», Алёна. Пардон, вам необходимо пройти верификацию.

Алёна взяла из моих рук упаковку:

– Проверка на инфанность? Ваш старпом только что сканировал мой гражданский чип. Если бы я была на инфанной терапии – это было бы указанно… Кроме того, по мне заметно, что я не подросток.

– Или верификация или мы расторгаем контракт об услугах перевозки.

– Вы говорите не тем тоном, каким следует общаться с клиентами.

– Есть причины.

– Хорошо, капитан, как скажете, – Алёна подозрительно быстро сдалась. – Этот тест… на него нужно…

По чистому просторному коридору я проводил Алёну до гальюна.

Ситуация так напоминала случай с Марин, что я стал подозревать: у меня психическая травма, из-за которой воспроизвожу события годичной давности.

Журчание за дверью гальюна прекратилось. Скоро появилась Алёна и протянула мне мокрый кусочек бумаги:

– Видите, капитан, я не инфанка. Хотя мерси за комплимент.

Осознав, какой я всё-таки болван, смутился и ринулся в свою каюту, пробормотав:

– Ещё раз пардон.

6

Ночную вахту несли я и Димон. Как можно спать, когда тебе семнадцать лет, а под твоим управлением аэронеф с новым мощным мотором, с новейшей бортовой электроникой и тремя бес-пилотами?

Димон притащил несколько банок алкоситро. Поначалу я хотел свирепо наложить на старпома дисциплинарное взыскание, но понял, что не стоило. Одно дело показывать авторитет перед Прохором или Генриеттой – они люди новые. Одно дело ругаться со Львом Николаевичем – он человек старый и не в своём уме. Димон – дело другое. Мы с ним немало пережили. И экзамены, и попытки проникнуть в кабаре, где подавали пудру, и драки с кадетами Военной Академии в Гранд Парке и студенческом кабаре «Ра-ра».

Как говорил преподаватель навигационной геометрии Андрэ Битов: «Капитан – это не только строгость, но и честность». Я по-честному хотел бухнуть с другом прямо в капитанской рубке. В нарушение всех регламентов.

После первой банки у Димона всегда заходил разговор о половых сношениях:

– Как ты думаешь, Алёна мне даст?

– Догонит и ещё даст.

– Как ты думаешь, Генриетта и Прохор шпехаются? – не унимался Димон. – А Генриетта и Лев Николаевич? Как думаешь, у старика ещё стоит? Что если Генриетта шпехается сразу и с Прохором и Львом Николаевичем? Присоединяйся, ты же любишь старых. Отшпехаете её втроём.

– Кончай, Димон, ещё услышит тебя кто-нибудь.

– Как ты думаешь, Генриетта тебе даст? Я же видел, что она тебе понравилась. А как думаешь, второй пассажир и Алёна шпехаются?

Чтобы увести разговор от сношений, я спросил:

– Кстати, а кто второй пассажир? У него самый габаритный груз, десятиметровый контейнер.

– Мутный тип. Вроде наш, имперец, но повадки ханаатца. По документам в контейнерах какие-то списанные шасси от бронепежо.

– Странный груз, – сказал я. – Понимаю, если бы он тащил металлолом в Нагорную Монтань или Сан-Свень, у них хорошо за это платят. Но зачем тащить лом в Кунград, в провинцию, где это самое железо добывают?

Но Димона не так-то легко сбить с любимой темы:

– Как ты думаешь, ханаатские тёлки шпехаются лучше наших? Я бы шпехнул ханаатку. Правда, у них сисяндры маленькие.

Чем сильнее Димон увлекался разговором о половых сношениях, тем сильнее я смущался и тревожился. Ведь я совершенно не разбирался в этом вопросе.

– Ты можешь говорить о чём-то другом, кроме шпеха и сисяндр?