Милана Шторм - Шутник и Фейри

Чего я делаю? Плачу? Да я не знаю, что это такое!

Я моргнула, и только сейчас осознала, что до этого мир был каким-то расплывчатым. По щекам текло что-то мокрое, то есть… слезы.

Кажется, моя мечта стать человеком до конца сбылась.

Теперь я умею не только улыбаться, но и плакать.

Теперь я умею все.

Почему-то я не чувствовала какого-то торжества по этому поводу.

– Лиззи, родная…

Родная? Родная?! Я тебе сейчас дам «родная»!

Я резко оттолкнула Эля, заставив его плюхнуться задом в кровь, и встала. Пока он не успел ничего сообразить, упала в эфир и легким прикосновением губ сорвала с него свою метку.

Вокруг было столько всего вкусного, но я не собиралась больше это жрать. Не собиралась. Быстро вышла из эфира, прислонилась к стене и сложила руки на груди.

– Ты свободен. Советую все-таки посетить сегодня храм, – мой голос звучал зло, и именно злость я сейчас культивировала в своей душе. – Остаточное эхо, знаешь ли. Потом можешь делать все, что хочешь. Мне не нужны твои жертвы. Так что, можешь не волноваться насчет денег. Справлюсь.

Эль поднялся на ноги, глядя на меня совершенно безумными глазами.

Это на него так отсутствие метки действует, что ли?

Я вытерла мокрое со своих щек, решив, что плакать больше не буду. Этот вид человеческого поведения явно не для меня. Я – Шутник!

Мы стояли друг напротив друга в узком переулке, измазанные кровью до такой степени, что казалось, будто бы мы в ней искупались.

Я отстраненно подумала, что сменной одежды у меня нет, и продавать дэррихэ в таком виде будет не самым лучшим решением. Костюм Эля был черным, и на нем кровь была не видна, вот его и пошлю. Пусть поправляет наше шаткое финансовое положение.

Ангел, я опять подумала «наше»!

– Лиз… – растерянно произнес Эль. – Я… ты…

– Чего ты там блеешь? – я яростно ухватилась за новый повод его задеть. – Я же сказала: ты свободен. Наверное, давно мечтал? Я – демон, Эль, и я понимаю, что быть рядом со мной тебе было тяжело. Я не собираюсь навязывать тебе свое общество. Мы получили от нашего соглашения все, что хотели. И ты мне ничего не должен. Даже денег.

Надо было это все как-то закруглять. Я с горечью думала о том, что больше не смогу проплыть над крышами Города, ведь вряд ли смогу найти напарника среди крылатых. В Гильдии Воров Эль был единственным. Хотя… теперь-то можно вернуться и к привычному ремеслу убийцы.

– Мне не было тяжело, – прервал мои раздумья голос фейри.

– Ты еще здесь? – ощерилась я. – Катись отсюда, светлый!

Уныние исчезло из эфира, и я остро почувствовала его… радость. Радость – не мой рацион, более того, меня, как Шутника, от радости тошнит. Должно тошнить. Но радость Эля не казалась мне противной, более того, я испытала острое желание ее попробовать.

Что ж, я всегда реагировала на его эмоции как-то не так.

– Ты не хочешь расставаться? – в голосе его слышалось недоверие.

Я фыркнула.

– Ты меня вполне устраивал, – с удивлением услышала я свой голос. – Но, к сожалению, демон светлому не товарищ. Как только у тебя появилась возможность от меня избавится, ты это сделал. Значит..

– Я не это имел в виду! Я думал, это я тебя раздражаю!

Я осклабилась. А еще мне почему-то стало хорошо.

– Элечка, ты что, думал я тебя держу рядом из великодушия? Если бы ты меня не устраивал, я бы давно от тебя избавилась. Я – демон, и ты думал, что я терплю тебя из чувства благородства? У тебя в голове вообще что-нибудь есть? Да, твое уныние весьма вкусное, но это… Ты – мой напарник, идиот!

Эль посмотрел на труп Песчаного Кота.

– Скажи мне прямо, Лиз: я могу остаться с тобой даже сейчас, когда повода для этого нет?

Я чувствовала, что он хотел спросить нечто иное. Но подумала, что разберусь потом.

– Повод для этого – есть, Элечка…

Когда он обернулся, я упала в эфир и с наслаждением лизнула то, что исходило от него.

Радость это была? Уныние?

Мне было все равно. Это в любом случае было очень вкусно.

– Будем считать, что я забрала тебя в долговое рабство, – сказала я, и колокольчики на концах моих хвостиков зазвенели.

Эль смотрел на меня в эфире, и мне нравилось, как он смотрел.

Этот светлый подарил мне свою улыбку. А сегодня научил меня плакать.

Теперь я умею все!

– Ты знаешь, что в эфире твои слезы были похожи на жемчужины? – спросил светлый.

Я фыркнула. Это прозвучало, как комплимент.

И мне это нравилось.

К.