Макс Фетт - Орион - Око земли

Солнце неторопливо скрывалось за видневшимся со склона улицы горизонтом, напоследок освещая верхние этажи высоких домов. Маркус с девушкой шли по центральной улице. Закрытые ставни на окнах, замки на дверях, стены, покрытые непонятной серебреной тканью и ни единого жителя.

Не заметив, что спутница осталась где-то позади, Маркус вышел к краю склона. Город внизу напоминал выливающееся из берегов цветущее озеро. Немногие оставшиеся там жители спешили спрятаться от надвигающейся ночи.

Над домами гордо возвышались несколько деревьев Ашны с огромной шапкой из сиреневых листьев. Они неумолимо тянулись вниз, извиваясь и запутываясь, порождая своеобразный танец, скрывающийся за крышами домов. Всего три-четыре ствола по городу, но внушали она гораздо большее величие, чем любое другое здание под ними. По словам Зигмунда, в одном таком дереве могли спокойно уместиться несколько полноценных семей санов. Солнечный свет окончательно перестал окутывать город. В кронах деревьев то тут, то там зажигались огоньки.

«Как они тут вообще что-то вырастили?» – подумал Маркус и присмотрелся к свету. В них будто чего-то не хватало, но чего?

Послышался глубокий вздох и три последовательных щечка пальцами.

– Послушай, – умеренно спокойно начала девушка. – Я понимаю, что вид завораживает. Сама оторваться не могла, но если ты не хочешь покрыться румяной корочкой, нам надо бы войти в дом.

– Да, согласен, – ответил Маркус и пошел к ней.

Девушка ждала у открытой двери дома. В слегка пугающем нетерпении она сжимала связку ключей, ни разу не моргнув.

Маркус погружался в невидимое поле безумия и злости, витавшее вокруг девушки. По его лицу стекли две капли пота, а рубаха под кожаным жилетом прилипла к телу. Спутница тоже страдала от жары. Ее намокшие волосы прилипли к покрасневшему лицу, но сдувания их ртом никак не помогали.

– Заходи мля! – вырвалось из нее.

Маркус, выращенный под нескончаемыми выкриками приказов командира в академии, в иной ситуации оставил бы ее крик без внимания. Однако подкрепленный чистой ненавистью в глазах и тяжелым прерывистым дыханием, он дал понять, что гораздо безопаснее будет подчиниться.

Холодный воздух в доме приятно остудил легкие. Внутри оказалось рядовое имперское жилье со стандартной деревянной мебелью в строгих и четких (подобно мышлению военного) углах и идеально ровными стенами с прикрепленными к ним трубами для паровых ламп. Кругом царила по-армейски особая чистота и порядок, что вдалбливалась в головы курсантов с малых лет.

Маркус не страдал от подобных симптомов. Во многом это была заслуга его своеобразного взгляда на жизнь. Когда курсанты по приказу убирались в казарме, он умышленно спорил с сержантом в присущей его отцу манере. Когда излишнее спокойствие и уверенность выбешивали собеседника, в наказание его отправлялся в караул, где на вышке он рисовал, вырезал по дереву

Из изобилия заурядных деталей интерьера выделялся вручную созданный камин у дальней стены.

– Проходи, – скорее приказала, чем предложила девушка, закрывая двери на замок. – Я наверх. Есть будешь? – Маркус вспомнил о надкусанном яблоке в кармане.

– Перекусил бы чего-нибудь. Если можно, – двумя пальцами он вынул покрывшийся корочкой яблоко.

– О! Дай сюда, – она выдернула его из руки и быстро поднялась по лестнице на второй этаж.

– А… лады.

Маркус раскрыл шторы, чтобы вечерний свет мог проникнуть в комнату. Прогулялся среди мебели нашел вентиль ща шкафом зажег им паровые лампы. Огляделся, сбросил вещи и уселся в кресло перед потухшим камином. Аккуратный из глины и кирпичей, без грамма цемента. Над ним оказалась полка с книгами. Маркус приподнялся, но увидев корешок: «За авторством блистательного Зигмунда Тейна», осел на место.

Девушка спустилась переоделась в легкий халатик. Лампы у лестницы отказались загораться, поэтому первые несколько мгновений был слышан только скрип ступеней. Она несла поднос c глиняной миской, деревянной ложкой в ней и двумя деревянными кружками. Приятный кисло-сладкий аромат принудил Маркуса закрыть глаза и насладиться им. Девушка долго металась от стакана к стакану. Из прикушенной губы вот-вот должна была просочиться кровь, но она вовремя определилась и жадно залилась напитком. Напряжение в ее теле спало, и она расплылась в кресле, как растаявшее масло.

– Извини, – с непривычно спокойным тоном начала она и подняла кружку. – Это от нервов. Здесь яблок нереально найти. А если не пить эту дрянь, начинаю срываться.