Макс Фетт - Орион - Око земли

Когда они проходили прямо над составом, машинист дернул за канат и паровоз издал пронзительный гудок. Маркус зажал уши, почувствовав, как сжалось сердце вздрогнул. Девушка впереди схватилась за поручень и дернула за него, но прикрученный железки оказались прочнее. После неудачной попытки она остановилась, глубоко вздохнула и снова трижды поочередно щелкнула. Заметно успокоившись, расцепила хватку, проверила Маркуса и как ни в чем не бывало пошла дальше.

«Ага, она чуть-чуть поехавшая. Надо бы поосторожнее».

Когда они спустились к станции, состав тронулся и напоследок окатил теплым паром парочку оставшихся на перроне. Те, размахивая дым, прошли мимо ребристых колонн в здание станции. Маркус нагнулся за монеткой, застрявшей в углублении на кирпичной кладке. Линия потянулась вперед, уводя внимание полицейского. Она заворачивалась в рыбьи хвост, а тот переходил в женское тело. К сожалению, то за долгие годы стерлось пассажирскими ногами, оставив неразборчивую кляксу.

Преодолев гигантский по масштабам зал, где, судя по закрепившемуся запаху пота, днем толпились желающие перейти границу, Маркуса встретили семь усталых за смену глаз.

Двое взрослых мужчин в белой форме закрывали выходом. У обоих на ремнях дубинки и дисковые револьверы, а руки до локтей плотно забиты рисункам со сражающимися животными и надписями на разных языках. Рядом сидел крикун, прикрывший. Как только приезжие подошли ближе, он высунул длинный цилиндрический язык и открыл третий глаз на лбу.

– Ершик, тихо ты, – приказал пограничников с формой не по размеру. Она была слишком большая и висела на нем, как мешок.

Крикун оббежал Маркуса и языком полезла в его мешок с припасами.

– Мясо у тебя там? – спросил второй, лениво отбивая черный резиновый мячик от пола.

– Ага… Да отстань! Ты все равно вяленное не будешь, я не знаю что ли? – ответил Маркус, подняв мешок над головой. Крикун встал на задние лапы и, упершись передними на живот полицейского, достал до зажатой дырки языком.

Пограничники ухмылялись.

– Дай кусочек, не жадничай, – попросил тот, что с резиновым мячиком.

Маркус скривил губ. Он опустил мешок, достал из дырки две бурые полоски мяса и двумя пальцами поднес к крикуну. Тот обвязал лакомство языком, словно змея жертву, лег на пол и зажевал лакомство.

– Он всегда такой милый? – спросил Маркус, чуть отступив от зверя.

Те посмотрели на него, как смотрят обычно чем-то оскорбленные пьяницы.

– Если бы он захотел, – начал тот, что с картинками, – то жевал бы твою ногу.

Маркус не понаслышке знаком с натренированными крикунами. Еще курсантом его обучали усмирять их и наглядно демонстрировали на подвешенных тушах, как свирепо и беспощадно они могут разбираться с нарушителями. Они могли в кратчайшие сроки разыскать нарушителя длинным языком и в одиночку обезвредить его. Встречи с такой тварью в лучшем случае заканчивались глубокими ранами от укусов, в худшем – судьбой подвешенной туши.

– Слушай, – одернула его девушка, – извини, но если ты закончил действовать зверю на нервы, то пара валить! – ее тонн был пропитан ненавистью. Маркус в непонятках поглядел на пограничников, те так же в непонятках поглядели на него.

Чтобы долго не оставаться с ней поблизости, пограничники быстро сверили полицейского с лицами разыскиваемых и пропустили обоих в город.

Желающих перейти границу с каждым годом становилось больше, но удавалось это лишь пятой части из них. Многие возвращались в родные дома и смиренно дожидались следующей попытки, а нередко и вовсе отбрасывали ту глупую мечту. Но оставались и те, кто воспринимал отказ в штыки. Одни начинали буянить, за что получали дубинкой и несколько новых дыр в обнаглевшем теле. Другие же, более терпеливые, выстраивали жилища на окраине города, тем самым увеличивая его площадь. Из-за разнообразия осевших здесь наций Монтибус заполнился различными культурами. Его улицы напоминали скорее диковинный музей с экспонатами со всего севера Ориона, чем пограничный имперский город.

Новые жители с одной или чаще двумя засечками месяцами придумывали способы перехода границы. Благодаря им среди стражников по Империи разлетались застольные истории. Например, гномы для обхода ненавистной системы прикидывались детьми и платили не отмеченным людям, чтобы те сыграли их родителей. В редких случаях! В очень редких! В настолько редких, что было всего один раз и об этом лучше не вспоминать. План срабатывал, но чаще – нет. Не нужно быть специально обученным пограничником, чтобы отличить ребенка от подвыпившего гнома, выдающего себя за десятилетнего мальчика с редким заболеванием, влияющим на ускоренный рост бороды.