Татьяна Диско - Такси в преисподнюю

– Всё будет хорошо, принцесса. Сказать, откуда мне это известно? За последние пару часов ты дважды пересеклась со Смертью, но всё ещё остаёшься живой.

– В этом я уже не уверена, – раздался из-под тонны одеял мой мышиный писк.

– Точно-точно! Ты живая. А иначе варилась бы сейчас в котелке, а не валялась в этом «роскошном джакузи», и развлекал бы тебя не говорящий пёс, а козёл, передвигающийся на задних ножках.

– Ты это мне про ад толкуешь? Так он, выходит, существует?

– Ну, а куда ж без него? Зато я тебя вот чем порадую: рай существует тоже. Правда, за прошедшую вечность разница между ними почти что пропала… Хочешь, расскажу?

И вот, пока я отпаривалась, Лис, положив на лапы голову, объяснил мне, что в основании жизни лежит идея реинкарнации: люди рождаются, умирают, их души переносятся к истокам своего существования, а потом снова возвращаются в материальный мир. Прежде такие создания как статисты вели учёт добрых и не очень поступков, совершаемых всеми душами во время своей земной жизни. На основе этих данных души отправлялись в рай либо в ад, там получали по заслугам пряником либо кнутом, после чего возвращались на землю в такой материальной форме, какую заслужили за свой предыдущий опыт.

– Чем же ты провинился в прошлой жизни, что тебя запихнули в тело дворняги? – поинтересовалась я.

– Быть собакой – не наказание, а награда, – пояснил Лисёныш с гордостью в голосе. – Чем лучше, так сказать, твоё поведение сейчас, тем проще форма твоего существования в следующий раз. Знаешь, быть веточкой сакуры приятнее, чем человеком… Но ты меня перебила.

И Лис досказал мне историю, в которой современные владыки ада и рая заключили пари: кто больше душ проволочит через свои врата. От услуг статистов пришлось отказаться, хотя те, бедные, так и продолжают до сих пор вести никому не нужный учёт добра и зла. Контролёры, как и прежде, следят за тем, чтобы реинкорнационный конвейер не останавливался, а обнаглевшие таксисты без разбору перехватывают залетающие в начинку души да увозят их в гости к сатане. Насколько я поняла, господь предпочёл обойтись без таких посредников, так что попасть к небесным вратам можно своим ходом. Или, точнее сказать, лётом.

– Значит, тот голубоглазый таксист с аристократическим лицом вполне мог отвезти меня…

– В ад, – довершил сказанное Нано, возникший в дверном проёме с иголкой и моей чужой курткой в руках. – Официально он работает на сатану.

– Тем не менее, он не простой голубоглазый таксист, – возразила Анджела, прижимаясь к косяку с деловито сложенными на груди руками. – Он рискует собой и своим положением, но помогает душам найти правильный выход отсюда, пока они не заблудились.

– Да, он всегда был таким, – подтвердил со вздохом Фрукт, перекусывая нитку, и на мой пристальный взгляд, касающийся стащенной куртки, ответил: – Он украл её у меня. А ты порвала, между прочим.

Парень вытянул из корзины с одеждой не слишком чистый кухонный фартук и на его место сунул потрёпанную куртку. Из кармана вещицы очень удачно – Лис как раз перехватил в полёте – вывалилась пачка сигарет.

Нано стоял передо мной в белой боксёрке, и я увидела, что вся его левая рука разрисована цветными татуировками. Моё внимание привлекла шашечка такси, выведенная у него на предплечье. В прояснившейся за время отпаривания голове зародился логичный вопрос:

– И ты тоже работаешь на сатану?

– Было дело. Но я уволился. Хотя считается, что это не возможно. А вот Ари остался на своём месте и теперь направляет ко мне всяких самоубийц…

– Не самоубийц, – снова вмешалась недовольная Анджела. – Вечно ты перекрутишь. Он рекомендует тебя запутавшимся душам, потерявшим смысл к существованию, чтобы ты помог им снова полюбить жизнь.

– Да, и почему-то всегда это души самоубийц.

– Я – не самоубийца, – на всякий случай предупредила я.

– Но хотела покончить с собой?

– Хотела. Ну, так не покончила ведь.

– Мы попали под машину, – объяснил Лис, выпуская дым через ноздри. – Теперь Соню тянет на небо, как водородный шарик, но при этом она ничего не помнит о своих прошлых жизнях.

– Это всё? – уточнил Нано.

Мы кивнули, и он ушёл, не сказав больше ни слова, в направлении кухни, попутно надевая на себя фартук.

– Странный у тебя парень, Анджела. Теперь понимаю, почему ты не хотела меня с ним знакомить.

Моя подруга звонко рассмеялась.

– Боюсь, дело не только в его врождённой странности.

Она раскидала похоронившие меня под собой одеяла и помогла мне выбраться из ванны. Я подзарядилась от горячей воды, как тот мобильный телефон от розетки, и чувствовала себя теперь намного лучше. Только в животе крутило да урчало нестерпимо. Но в том виде, в каком я вышла из воды, негоже было садиться за ужин. И это я ещё не видела, что творится у меня на голове.