Дмитрий Янковский - 28 лет спустя. Цикл ГРАНЬ

Первыми, как обычно, из пролома ринулись прыгуны. Они хоть и не до конца утратили сходство с людьми, чей геном некогда стал отправной точкой столь чудовищного развития, но все же мутация основательно изменила их облик. Теперь они больше походили на адовых тварей со средневековых гравюр, передвигались на четырех конечностях, выгнув спины дугой, могли совершать колоссальные прыжки, и имели рыхлую от постоянного пребывания в воде кожу серого оттенка. Двигались они столь стремительно, что палить по ним из орудий было совершенно бессмысленно – только шрапнель понапрасну тратить. А вот угрозу они представляли не малую.

– Взять их! – во все горло выкрикнул Макс собакам.

Пять закованных в панцири псов ринулись вперед, словно только и ждали команды. Воздух засвистел, рассекаемый острыми лезвиями, а из-под задних лап взмыли тучи песка. Для маскировки панцири были выкрашены желтой краской, а потому при взгляде со стороны самих псов почти не было видно, и казалось, будто фантастические акулы плывут под слоем песка, разрезая его плавниками.

Мутанты, в большинстве своем, были до предела тупы, если не считать Взрослых, конечно, но Взрослые руководили далеко не каждой стычкой. Чаще всего орды мутантов действовали не по мудрым указаниям Взрослых, а сами по себе, повинуясь одному лишь неизбывному голоду, который преследовал их каждый миг жизни. Собственно, тупость мутантов была их единственным уязвимым местом, только благодаря ей людям иногда выпадал шанс на победу. Собаки же в значительной степени помогали реализовать этот шанс, потому что мутантам было все равно на кого нападать. Им важно было ухватить добычу, разорвать ее на клочья мяса и уволочь в какую-нибудь дыру, где можно было с удовольствием набить свой ненасытный желудок. Им не важно было, человек им попадется, коза или собака. Они всегда нападали на то, что ближе к ним, без всяких затей.

Поэтому когда собаки вырвались вперед, оставив буер с людьми позади себя, они и стали целью прыгунов. Вот только очень уж неудобной была эта цель! Десять мутантов против пяти специально обученных и экипированных собак – это численное превосходство в пользу собак

Мутанты сразу бросились на добычу, пытаясь схватить и разорвать. Но первая же такая попытка лишила прыгунов пальцев – лезвия на скорости отсекли их без всякого затруднения. Но двое самых опытных псов не ограничились пассивной защитой. Один изловчился в прыжке и выдрал прыгуну огромный фрагмент шеи вместе с кадыком, другой попал закрепленным на лбу штыком в глазницу мутанта, и с хрустом вскрыл ему череп. Две твари рухнули на песок и забились в конвульсиях. Остальные остановились, с непониманием глядя на оставшиеся без пальцев культи. Скорее всего, к боли они были вообще не чувствительны, если не считать боль в ушах от акустического удара, но отрубание пальцев всегда вводило их в короткий ступор, а затем в неистовство. Прыгуны на культях не могли уже скакать столь ловко, они падали, пытаясь на них опереться, потом катались по песку и размахивали обрубками. Важно было сразить их раньше, чем это произойдет, пока они стоят на ногах и пялятся на хлещущую из ран кровь.

Собаки, пробежав еще метров пятнадцать, заученным движением бросились в стороны, прижались к стенам и залегли. На время их роль была сыграна, и пришло время подать голос пороху. Но тратить орудийный залп на мишени, ставшие столь легкими, Макс не собирался.

– Стрелкам огонь! – приказал он.

Ухнули тяжелые ружья, отправляя в цель снопы собранных на складах свинцовых пломб. Те рассекли воздух со звуком, похожим на полет шмеля, затем с треском и чавканьем, ломая кости и разрывая жилы, вошли в податливую плоть мутантов. По стенам, как горох по столу, защелкали пломбы, не попавшие в цель. Отлетев от бетонного столба, свистнул протяжный рикошет. На время улицу заволокло белыми клубами от дымного пороха. Но через несколько секунд северный ветер снес пелену, снова открыв сектор обстрела. Мутанты, кому заряд попал в голову, остались лежать на песке неопрятными тушами, а оставшиеся четверо бросились на собак, скаля зубы. Но обученные животные быстро с ними разделались: первым стремительным броском собаки посекли прыгунам жилы на ногах острыми лезвиями, а когда те рухнули в песок, рыча и дергаясь, быстро добили лобовыми кинжалами.

Первый раунд был выигран. Погонщик свистнул, отзывая собак, потому что обстановка стремительно менялась и требовала другой оборонительной тактики. Из провала, как разварившаяся каша из котла, ордой полезли мутанты-хрипуны. Их было много. Хотя слово «много» почти никак не передает ощущения от живой, клацающей зубами, хрипящей волны, которая за десяток секунд вырвалась из провала и, подобно жидкости, заполнила улицу по всей ширине.