Виталий Сметанин - Полис

Я заметил, как напряглись плечи моего брата. Он словно старался казаться выше и увереннее, даже шаги его стали более чёткими, а походка смелее. Я помню его переживания, когда он не прошёл испытательный тест в ряды львиноголовых. И Пат до сих пор не оставлял надежды выделиться своим безупречным служением и получить в награду право вновь пройти суровый отбор. Но это была бы только очередная попытка, о исходе которой могли знать только боги.

Нужно признать, что он делал для этого все возможное и уже на второй год нашей пятилетки получил звание младшего регистра и множество служебных отметок от командиров. Я был горд своим братом и не скрывал этого. Мне же не хватало упорности и смелости, чтобы хотя бы немного соответствовать ему, не то что превосходить. Об этом не было и речи. К сожалению моего брата, не к моему.

Мы снова повернули в проулок, миновав полигоны и рыночную площадь. Теперь у нас справа был чумной квартал, за которым можно было разглядеть мрачно- серую стену Барьера, упирающегося в небосвод и уходящего бесконечной нитью вдаль за горизонт, насколько мог видеть человеческий глаз. Как раз за чумным кварталом начиналась зона ответственности львиноголовых. Но справедливости ради, стоит отметить, что и сами кварталы стоило обходить стороной, ведь если попасться на глаза львиноголовым на этой территории, проблем не оберёшься. Только, если удастся сохранить свою жалкую жизнь. Нам, простым смертным, проход туда был запрещён. Среди бойцов ходят легенды, что только доспехи львиноголовых позволяли длительное время находиться вблизи Барьера, да и в самом Чумном квартале. Проверять обратное, конечно, никто не решался, ведь за нарушение моратория на посещение зоны приграничья полагалась казнь.

В скором времени мы вошли за ворота нашего лагеря. Данным давно здесь располагались портовые склады, теперь же они стали пристанищем для войск обеспечения, в которых я и проходил свою обязательную пятилетку. Так было заведено законом и традициями нашего общества, что каждый юноша, достигший возраста зрелости, должен был пять лет своей жизни посвятить службе вблизи Барьера. И только после этого он мог выбирать себе профессию, которая принесла бы пользу обществу Аллиниума и Государства в целом.

– Всем привести себя в порядок, проверить оружие и готовиться к ночному дежурству! – голос моего брата был хрипловатым, но достаточно громким. Он мимолётно бросил взгляд на меня, потом осмотрел остальных бойцов. – Разойтись!

Пат старался не выделять меня среди других солдат, иногда даже был ко мне излишне суров. Но я не обижался, ведь никто из подчиненных не должен был чувствовать себя менее значимым в отряде. Здесь мы все были братьями друг другу, а регистр был как старший для нас. Впрочем, иногда в его обязанности входило и обеспечение семейной обстановки в отряде, которая существенно снимала напряжение от постоянного пребывания вблизи Барьера. Мы зашли в барак, и я направился к своей койке, на ходу расстегивая бляшки ремней обмундирования.

– Что Лиам! Не спёкся на жаре? – справа подскочил мой товарищ, с которым мы часто попадали на дежурства в конюшни. – Ладно, представь, что кому- то выпало поджариваться в бесконечных патрулях возле пустынного моря!

– Даже думать н хочу, Тофо! – я улыбнулся, протягивая руку для дружеского рукопожатия.

– Знаю, знаю! Терпим и ждём, когда заслужим вольную. – Тофо улыбнулся и плюхнулся на мою кровать. – В академии, наверное, интереснее и легче?

– Знаешь, получать знания, не такая уж и лёгкая работёнка. Иногда голова превращается в губку, которую оставили под солнцем. Так что пылить в карауле или даже убирать конюшни, иногда не такая уж и адская работёнка, поверь.

– Нууу, я в академиях не обучался, не знаю. Мои родители простые рабочие на водяных скважинах, так что на образование мне монет не хватило. – Тофо ехидно посмотрел на меня, подмигнув.

Я вздохнул, не желая продолжать наскучивший спор о социальном неравенстве и несправедливости Правителя к своим подданным, скинул свой электрострел прямо на товарища.

– Да ты ошалел! – встрепенулся он. – А если бы меня замкнуло?

– Ну, возможно тогда ты перестал бы изводить меня вопросами о несправедливости, а меня выслали бы пылить в вечных патрулях упустынного моря.

– Аа, ну тебя. – Тофо отмахнулся от меня, освобождая койку. – Отдыхай.

Я бегло осмотрел своё оружие, проверил заряд электрострела и скинул нагрудный доспех. От пота и пыли все зудело, поэтому раздевшись, я отправился в помывочную, так редко доступную обычному солдату.