Роман Моргунов - В поисках Изумрудного города

До моего последнего урока в тот день оставалось две или три минуты. ТА стояла посередине класса, там, где я обычно стою, когда объясняю какую-нибудь тему, и что-то говорила детям. А потом вдруг она повернулась ко мне и спросила:

– РВ, а хотите поехать с нами в Питер на весенних каникулах?

– Хочу!

– Зайдите тогда ко мне после уроков. Я расскажу подробнее.

Я кивнул.

Когда я сейчас вспоминаю этот эпизод и пытаюсь понять, почему я так сразу сказал, что хочу поехать в Питер, мне не приходит в голову ничего другого, кроме идеи о том, что если любой человек внезапно подойдёт ко мне и спросит, не хочу ли я съездить в Питер, то я сначала соглашусь, а уже потом буду думать, могу ли я поехать в Питер. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я согласился. Удивительно то, что я зашёл к Т.А., сел напротив и стал выяснять всевозможные подробности.

– Едут три класса, – поясняла Т.А. – Я, М.Н. и Е.В.

– Я своих пока не позову, – сказал я. – Они и маленькие, и у меня нет такого опыта…

– В таких поездках нет ничего сложного!

– Вот я с вами съезжу, посмотрю, а потом подумаю.

Т.А. согласилась, что так правильно.

Позже я узнал, что она так не делала. Она сразу поехала с детьми. Я же испугался даже Питера.

Мы сразу обговорили денежную составляющую, документы, нужные для поездки и вещи, которые могут понадобиться. Организационную сторону вопроса я увидеть не мог: объявления, покупки билетов, сбор денег и прочее уже было на необратимой стадии. Я же, можно сказать, запрыгивал в вагон уходящего поезда.

Местом встречи был выбран вокзал. В громадном зале, под расписанием прибывающих и отправляющихся поездов следовало встретится всем путешествующим и их сопровождающим. Именно там родители вручали классному руководителю ребёнка и необходимые документы. Там же все заинтересованные лица могли убедиться, что группа целиком и полностью села в поезд, никого не забыли и всё, без чего подобная поездка невозможна, находится с собой.

Это теоретическое положение я узнал от Т.А.. В тот день я мог наблюдать за процессом на практике. Трое моих коллег синхронно выполняли работу по сбору документов, пересчёту детей и уточнению разных мелких нюансов вроде наличия лекарств, денежных сумм, зонтов и тёплых кофт. Это мелкие, но приятные хлопоты. На лицах всех участников мероприятий периодически мелькают улыбки.

Я ко всему этому никак не причастен и стою чуть в стороне, чтобы не мешать. Из трёх путешествующих классов я знаю только один. Других детей я только периодически вижу в школе, но имён их не знаю.

Ко мне подходит Женя и радостно и громко объявляет, что буквально вчера прочитала свою первую книгу Ремарка.

– Какую именно? – спрашиваю я.

– «Приют Грёз», – отвечает она.

– Это первая его книга, – замечаю я. – Когда эта книга была напечатана, то стала полным провалом. Именно после неё Ремарк стал тем Ремарком, которого знает и любит весь мир.

– Круто! – сказала Женя, не испытывая никакого разочарования от моих слов. – А мне понравилось!

В этом вся Женя. Если ей понравилось, а всему остальному миру – нет, то это проблема этого мира, а не её. Вот такой вот у неё взгляд на этот мир.

– Всё-таки советую прочитать «Трёх товарищей» или «На западном фронте без перемен», – сказал я.

В поезд проходили по следующей схеме: классные руководители стояли с документами у вожатой вагона, дети последовательно заходили в вагон, когда называли их фамилию и имя. Каждый получил указание сидеть на своём месте до полной проверки документов. Поскольку я оказался тем классным руководителем, у которого нет детей, то мои документы взяла Т.А., и я превратился в ученика её класса. Т.А. выкрикнула мою фамилию, после чего я прошёл в вагон, сел на место согласно билету и оставался там до того момента, как остальные мои коллеги завершат свою работу. Тогда я первый раз подумал, что под чутким руководством я бы справился с этой задачей. Вообще было странное ощущение. Я точно должен был бы относиться ко «взрослым», но оказался среди «детей». И для детей это тоже было неожиданностью.

Сразу же после всей котовасии с документами меня поменяли с одним из учеников, и я оказался среди «своих». Учителя заняли внутреннее пространство из четырёх мест. Таким образом столик оказался в полном нашем распоряжении. Пока мы все переодевались, Т.А. и Е.В. успели сделать чай. Под мерный стук колёс набирающего скорость поезда все угощали друг друга чем-то вкусным, а Т.А. угостила тортиком «Наполеон» собственного приготовления.