Роман Моргунов - В поисках Изумрудного города

Спускаюсь вниз вовремя. Бриться сегодня было излишним, поэтому кожа чувствует себя хорошо. На мне светлые штаны и бежевая толстовка. В отличие от детей, с которыми я вижусь на завтраке, я бодр и свеж. Все коллеги тоже тут, так что мы радостно захватываем один из столиков. Словно хищники бегаем с тарелками, столовыми приборами, чашками и стаканами и заполняем добычей свою территорию. Я успокаиваюсь одним из первых, так что успеваю узнать, что все остальные вчера побывали в торговых центрах. Женщины! Что с них взять?

– Дети вряд ли спали эту ночь, – задумчиво говорит Е.В.

– И ладно, – запивает апельсиновым соком Т.А. – Сегодня мы минут сорок едем без остановок, так что все выспятся.

– Да, посещение Царскосельского лицея запланировано на самое лучшее время! – соглашается М.Н.

– Почему? – спрашиваю я.

– Картины и достопримечательности неплохо вымотали детей, – откликается Е.В. – Это вам, Р.В., интересны Пушкин, картины, здания. Они-то приехали не ради истории и искусства. Они приехали с классом! С друзьями и подружками! Для них безумно важно потусить и поучаствовать в каких-нибудь приключениях.

– Какие в Царскосельском лицее приключения? – недоумеваю я. Е.В. улыбается.

– Наивный! – отзывается М.Н.

– Приключения были сегодня ночью, – терпеливо объясняет мне Т.А. – Мои сидели по комнатам, с другими общались по интернету, а в пределах одной комнаты не спали до самого утра.

– Вы их караулили?!

– Разумеется!

– Вы представляете, что будет, если дать им волю ночью? – улыбается Е.В.

– Нет, – честно признаюсь я.

– Алкоголь польётся рекой! – поясняет Т.А.

– Так ведь без паспорта им не продадут…

– Продадут. Ещё как продадут! – убеждают меня чуть ли не хором.

– А ещё можете стать классным папой! – хохочет М.Н.

– Кем?! – не сразу понимаю я. Коллеги смеются, и до меня сразу всё доходит.

– Поэтому сейчас они будут блаженно спать в автобусе, – говорит Е.В. – Потом они ходят по парку…

– Какой там парк! – восхищается М.Н.

– Потом экскурсия по лицею…

– Все будут в тонусе! – довольно кивает Т.А.

– Потом нас везут на Чёрную речку…

Эта информация не вызывает никакой реакции.

– А перед возвращением мы побываем в последней квартире Пушкина.

– Это для самых стойких, – вытирает губы салфеткой Т.А. Е.В. согласно кивает.

– Заодно и посмотрим, – хитро улыбается М.Н. – Кто у нас самый стойкий!

Я доедал яичницу и думал, что если бы поехал со своими вот просто так, то опытным путём узнал бы столько, что всё это могло бы начисто отбить желание ездить с детьми в подобные поездки.

Больше всего раздумий у меня вызвало замечание Е.В. о том, что я приехал в Питер, а дети приехали с классом. Много позднее я пойму истинный смысл этого замечания, а во тогда меня эта фраза заставила удивиться и задуматься. И за этакие мудрости я безмерно благодарен своим коллегам.

ученик лицея

День солнечный и даже тёплый.

Автобус привозит нас в Царскосельский лицей в Пушкин. Музей ещё закрыт, когда мы выгружаемся из автобуса. Мы стоим посреди парка, который ещё не расцвёл в своём великолепии. Служащие только-только привыкают мести дорожки, фонтаны ещё не включались в этом сезоне, а статуи ещё спрятаны в деревянные домики, которые, кстати сказать, совсем не портят общий вид парка.

Наконец мы попадаем внутрь.

По долгу службы мне приходится много рассказывать о Пушкине. В каждом классе и каждый год мы изучаем его творчество. Каждый класс в обязательном порядке учит какие-то там его стихи наизусть. Пушкин должен сидеть у меня знаете где? А вот не сидит! С удовольствием не буду о нём рассказывать, а послушаю о нём.

Это я показываю презентацию, потом задаю вопросы по статье о нём. А тут меня будут водить по тем самым комнатам, где Пушкин и сотоварищи учились и жили. Тут мне расскажут о его успехах в учёбе. Знаете, какие предметы давались Пушкину лучше всего? Словесность – это понятно (ещё бы!). А вот про фехтование я только тут узнал. Да-да, Пушкин отлично управлялся со шпагой! А ещё лицеисты рисовали (и как!), ездили верхом, изучали латынь. И парты у них стояли полукругом от доски и учительского места. Отличников сажали поближе, двоечников подальше. Поэтому при изучении математики Пушкин сидел очень далеко от доски. Это, как я понимаю, чтобы не мешать ему писать стихи.

И оценки у них своеобразные. Был, например, ноль. Это мне особенно нравится. Не двойка там какая-нибудь, а именно ноль. Двойка, согласитесь, это всё-таки кое-что, всё-таки два из пяти, а вот ноль…