Виталий Сон - Двери, всегда закрытые настежь

Следовало поторапливаться. Как сказал Одноглазый – весь спектакль, устроенный им вчера с письмом от покойника и мертвым телом, имел под собой вполне конкретные цели.

Основная: «Этот» теперь на некоторое время уверен, что

Костя еще вне игры. Но остались его соглядатаи, которые рано или поздно обнаружат, что их провели и забьют тревогу.

Ну и вторая, неосновная, заключалась в том, чтобы психологически подготовить Костю к возвращению. По глубочайшему Костиному убеждению, вторая цель была не то что не достигнута… она была Одноглазым с треском провалена.

«Однако и ты не безгрешен», – с некоторым злорадством подумал Костя. Хотя по зрелому размышлению, знание, что и Одноглазый может ошибаться, должно было его обеспокоить, но оно почему-то напротив приносило ему некое облегчение.

Стояла аномальная жара – по ощущениям никак не меньше 35 градусов. Даже с учетом стремительно меняющегося климата на земном шарике, для наших мест это все-таки чересчур.

Я слонялся вокруг бетонного куба, стоявшего на месте хибарки Одноглазого, продираясь сквозь заросли малины без особой цели. Просто прежде, чем войти, мне показалось правильным обойти его кругом. Ничего интересного увидеть не удалось – трухлявые деревянные обломки, ржавые скобы да полуистлевшая жестянка с надписью «объект охран»

Жужжали оводы (вернее – слепни… всю жизнь в толк не возьму – почему на островах принято называть слепней оводами?), и солнце, казалось, прожаривало от макушки до самых пяток.

Внутри строения, как ни странно, царила прохлада, и даже попахивало сыростью.

Собственно говоря, со времени моего последнего визита сюда (дай бог памяти… лет двадцать назад?) ничего не изменилось, разве что следы разрушения стали более наглядными.

В самом центре помещения, взломав бетонный пол, умудрилась прорасти березка, причем, судя по внешнему виду, чувствовала она себя прекрасно и не испытывала недостатка ни в воде, ни в свете. «Вообще, странная какая-то березка, – подумалось мне, – Растет себе в бетонном саркофаге и в ус не дует». Присесть было негде и, поразмыслив, я расположился прямо в оконном проеме, подложив под себя для комфорта свой плащ, который за каким-то чертом взял с собой, направляясь сюда. Оставалось только ждать, когда заявится друг детства. В том, что он придет, я ни капли не сомневался. Поезд, которым он, судя по всему, должен был приехать, простучал где-то внизу еще с полчаса назад, следовательно – оставалось ждать недолго. Вокзал находился неподалеку. Я бы, конечно, мог его встретить и на вокзале, но Костя почему-то настоял на том, что доберется сам.

Закурив сигарету, я мысленно вернулся к событиям последнего года, пытаясь проанализировать в какой именно день всё пошло по сценарию, придуманному кем-то очень давно и не учитывавшему ни прошлых жизней персонажей, ни их пожеланий тем более.

По-моему, все началось с той самой зимней рыбалки.

Итак:

Утро субботнего дня задалось не совсем обычно. Вопреки всему, проснувшись с ясной головой и бодрым настроением, выпив кружку кофе, я вдруг понял, что заняться мне абсолютно нечем. То есть, конечно, была куча мелких, пошлых дел, вроде накопившейся за неделю стирки, но почему-то жутко не хотелось тратить на это такой чудесный день. Почему я решил, что он чудесный, и сам толком не мог понять, но тем не менее, был в этом твердо уверен. К тому же, невероятно, до чиха чесался нос. По этой самой причине я не стал звонить Юрке, ибо точно знал всю его программу мероприятий (а новшеств он не жаловал), но, как говорится, от судьбы не уйдешь.

Как раз в тот момент, когда я твердо решился отправится на подъемник турбазы "Горный воздух" и наконец-то попробовать себя в горных лыжах (заведующий пунктом проката, замечательный человек и добрый приятель, давно меня приглашал), раздался звонок в дверь.

С нехорошим предчувствием я поплелся открывать. На пороге стоял Юрка в полном обмундировании для зимней рыбалки с неумолимым выражением на довольной красной морде.

– Старик, собирайся! Мы едем за крабами!

Зная Юрку тысячу лет, я понял, что сопротивление бесполезно, тем более, мои аргументы были смехотворно жалкими. «Лыжи? Это хорошо, но они от тебя никуда не денутся, а свежий воздух и положительные эмоции я тебе и там гарантирую», – так или примерно так ответил бы Юрка. Ну и, как крайнее средство убеждения меня, у него всегда была фраза: «Ты что, старик, хочешь мне праздник испортить? Нельзя быть таким эгоистом. Один хрен – ничего не делаешь!»