Анна Ураскова - Камень изо льда

В первый же день мальчишка чуть не опоздал на занятия, поскольку проснулся лишь тогда, когда за ним пришли его новые знакомые с первого курса. Рафаэль прослушал будильник, как ему казалось, хотя на самом деле он, на эмоциях, просто забыл его поставить. В результате ему пришлось собираться с повышенной скоростью маленького моторчика, отказаться от идеи позавтракать и сразу же отправиться на занятия. Всеми этими действиями он боялся разозлить Карла, поскольку впопыхах сильно шумел, ища то, что ему было нужно. Но его сосед лишь перевернулся на живот, утонув лицом в подушке, и мудро не выказал своего раздражения. Лишь потом, немного отойдя от этой утренней гонки, Рафаэль осознал, что сам Карл не пошёл на первую пару, хотя должен был. Он спросил его этим же вечером, почему тот не пошёл, на что юноша ответил кратко: «Не захотел». По тону было ясно, что тему благоразумней было не развивать.

Больше таких казусов не повторялось, Рафаэль по нескольку раз проверял будильник прежде, чем лечь спать. Да и Карла утром всегда заставал уже поднявшимся. Обычно мальчишку и будил запах какой-нибудь еды – Карл почти никогда не питался в столовой, предпочитая тащить перекус в комнату, складируя его в их крошечном холодильнике. И если отсек юноши занимала малую его часть, то большая часть принадлежала Рафаэлю, и контраст между простой, довольно скромной пищей Карла и шоколадками и сладостями Рафаэля был очень ярким. Просто мальчишка ещё не научился рассчитывать те деньги, которые ему выделялись, поэтому ему казалось, что у него целое состояние, и он мог тратить его целую вечность.

Поскольку занятия на арене были главным курсом первого года, Рафаэль быстро свыкся с мыслью, что ему придётся учиться крепко и твёрдо держать оружие в руках. Хотел ли он стать охотником? Он всегда восхищался своим отцом, но понимал, что вряд ли это призвание передалось ему самому. Слишком хрупкое телосложение, слишком добрый, даже рассеянный нрав.

Как и сказал Карл, аренщика звали Логан. И когда мальчишка увидел его первый раз, ему стало не по себе. Он всегда считал очень высоким своего отца, но эта гора мышц просто его испугала. Рафаэль старался не подходить к нему, чтобы не чувствовать этой давящей разницы роста и веса – на фоне Логана он выглядел просто хрупкой досочкой, которую может разнести в щепки, если эта гора только дунет. Мощное, спортивное телосложение мужчины выдавало в нём охотника и борца со стажем, ему было далеко за тридцать, но старые боевые шрамы на плечах и торсе говорили о богатом охотничьем опыте. Откуда все знали об этих шрамах? Логан зачастую щеголял в одной жилетке из кожи какого-то зверя, демонстрируя рельефную мускулатуру. Про мужчину ходило много слухов, от самых нелепых до, увы, правдивых. Рафаэль к ним не прислушивался, но становился их невольным свидетелем. Многие студентки были без ума от преподавателя, буквально стайками ошиваясь возле его арены, надеясь на его внимание. И не сказать, что Логану это не нравилось. Также Рафаэль слышал, как злые языки болтали, будто много лет назад сердце Логана вырвал какой-то зверь, однако поскольку в крови настоящего охотника, как правило, находится большое количество антидотов – мужчина выжил, но с тех пор считается «бессердечным». Тот, кто это рассказывал в раздевалке самой арены, кажется, сам свято в это верил.

– Да ладно?

– Я тебе говорю, мне пятый курс сказал!

– Ну да, такого махину фиг завалишь… точно выжил бы.

– Ага, и с тех пор девок меняет, как перчатки.

– Да лан, чё ему, если он без сердца.

– Ну вы и придурки, он хоть и охотник, но человек! Вот вам если мозги вынуть – вы точно выживете. Потому что нельзя вынуть то, чего нет. Раз вы во всё это верите.

– Не нравится – не слушай!

– Да больно надо.

Рафаэль не вмешивался в подобные разговоры, молча переодеваясь после тренировки на арене. Ему было тяжеловато, он от них уставал. Но на энтузиазме – очень быстро набирал новые силы.

Помимо боевых тренировок на арене проходили занятия по верховой езде, и здесь, к счастью, Рафаэль мог почувствовать себя в своей тарелке, плюсом здесь был его собственный конь, и он мог не переживать, что ему не повезёт с животным. Теорию боя пару раз вёл другой преподаватель, хотя то, как объяснял Логан, мальчишке нравилось значительно больше.

На этой же неделе он познакомился с остальными предметами. Чарльз, который вёл всё, связанное с теологией, был уже немолодым, но полным сил и мудрости во взгляде мужчиной, даже внешне напоминавшим священнослужителя. Его пары понравились Рафаэлю особо, он внимательно, с интересом следил за ходом рассуждений преподавателя, иногда даже не записывая, зачарованно слушая, не замечая, как позади него переговариваются и хихикают. Мальчишка очень быстро нашёл общий язык с Чарльзом, охотно отвечая на вопросы, которые тот задавал по ходу лекций, и один раз даже остался после занятий.