Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

– Странно, а почему он не взорвался?

– Ну, ты даёшь! Первого номера мне чуть не загубил, – проворчал подбежавший к нам Тополь.

– Даже сам не знаю, как это получилось…

Король, высунувшись из дверного проёма, нервно улыбаясь, прошептал мне:

– Не «укры», так свои покалечат…

– Да ладно тебе, она не опасна. После выстрела шарики в заряде разрывают оболочку только после двадцати метров полёта гранаты.

Взяв в руки деформированную гранату, я протянул её Королю.

Король, отскочив на два метра назад, скрылся в темноте актового зала.

Вскоре прибежал Градус, лицо его было красным, тяжело дыша, он присел на крыльцо. Вынув из-за пазухи бутылку вина и отхлебнув из неё, он, закуривая сигарету, негромко сказал:

– «Град» сделал…

– Где, когда? – подбегая, спросил у него Силач.

– Через несколько улиц от нас есть дорога, эти суки хотели «град» на высоту подогнать и по нам бить…

– Градус, ты «град» подбил? Молодец, эх… жаль меня с тобой не было, какой бы репортаж получился, – поздравлял его Корреспондент.

Отдышавшись, Градус встал и, повернувшись ко мне, тихо спросил:

– Граната на месте?

– В сохранности…

– Давай… есть место, куда её можно кинуть, – и, подмигнув мне, он снова побежал через огороды.

Я не был близко знаком с Градусом. На блокпосту он ночевал в землянке, которую я посещал не часто. При каждой мимолётной встрече Градус не вызывал у меня каких либо эмоций. Мне казалось, что Градус попал на войну вследствие тяжёлого запоя, а очнувшись в ополчении, просто принял данность своего бытия. Поэтому он старался не вмешиваться ни в споры, ни в наше воспитание, которыми так любили побаловать себя некоторые старички в отряде.

Здесь в Миусинске, в полновесном бою, когда бывали моменты, что командования попросту не было, он показал себя как самостоятельный, инициативный боец, который умело применял на практике солдатскую смекалку. В Миусинске он ещё раз доказал, что русскому солдату, в отличие от всех остальных, не нужны гениальные офицеры, которые своей безупречной стратегией приведут их к победе. В нём будто проснулось всё то, что дремало в нём годами, всё то, что веками накапливали его великие предки.

Короля Силач решил задействовать как связного и переносчика боеприпасов к секрету, который находился на острие атаки. После нескольких ходок Король, вернувшись абсолютно белым, присел возле меня и Лёвы.

– Ну и ну, сейчас чуть «ВОГами» не накрыли, – вытирая пот со лба, начал Король. – Силач сказал, что я в рубашке родился, – заходя в дверь «ДК», добавил он.

– Просто слишком долго в школе отсиживался, вот и поднакопил удачу, – сказал я Лёве.

– Что-то танки затихли…

– Может эти суки чего придумали?

– Да что им думать теперь…

– Уж не скажи, я вчера с мужичком из «Летовских» разговаривал, так у них пару дней назад парня зацепило – ранение небольшое, так царапина. Перевязали на месте, в больницу решили не отправлять. А через день у того температура высокая поднялась, они значения этому не придали, пока тот сознание терять не начал. Оказалось, «укры» додумались мазать свои пули человеческим дерьмом, а ещё лучше свиным.

– А с пареньком что? – спросил Лёва, доставая нож из подсумка.

– Умер конечно…

* * *

«Укры» отступили. Их последняя атака была всего лишь агонией. Пока основная часть отходила, тех, кто сумел подойти к нам очень близко, бросили на убой, прикрывать отход колонны. Один из наших пулемётчиков положил почти всю группу наступавших пехотинцев. Их танки, остановившись и дав «заднюю», попусту бросили своих товарищей. А те, в свою очередь, привыкшие видеть войну через окуляры дальнобойных орудий да прицелы крупнокалиберных пулемётов, направленных на мирных жителей, проходивших через занятые ими блокпосты, погибая, так и не поняли, почему «сепарский» пулеметчик, так долго стреляя по ним, не менял позиции.

А потом наступила тишина… Из секретов стали возвращаться наши бойцы. Некоторые из них шли неспешно, оглядываясь назад, они ещё не понимали всю полноту своего положения. В их глазах ещё читалось то безумие, с каким они собирались стоять до конца. И вновь наш пяточёк возле «ДК» наполнился разношерстной компанией. «Летовские» бойцы обнимались с товарищами, которые находились на разных флангах обороны. Кто-то из ребят звонил домой. Связь теперь брала отлично, отступая, «укры» увезли с собой все «глушилки».

Командования не было, о взятии города, начальство докладывало вышестоящему командованию лично. Мотор должен был приехать после полудня с боеприпасами и подкреплением.