Владимир Карагодин - Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

Кинувшись к «АГСу» и схватив его за дуло и ствольную коробку, я рванул его на себя, но дуло не успевшее остыть от стрельбы обожгло мне правую руку.

– Лёва, ну где ты там?! Помогай! Ты что не видишь, я один не справляюсь?! – крикнул я, держась за обожжённую руку.

Обернувшись назад, я увидел лишь спину Лёвы, который держа в руках улитку, не оборачиваясь, скрылся за склоном.

– Вытаскивайте «Утёс»!!! – закричал Малой.

Но когда на позиции «Утёса» вверх взметнулись несколько столбов пыли, Матрос, обращаясь к Водяному и Сосне, которые сидели рядом крикнул:

– Командир сказал отходить, значит отходить, за мной! И они втроём налегке, поспешили за бугор.

Обхватив горячий ствол «АГСа» тыльной стороной локтя, а ствольную коробку другой рукой я понёс его к склону. Услышав рядом с собой громкий звук скрежета металла о камни, я понял: «По мне работают снайперы». Бросившись на землю, я стал оттаскивать «АГС» через заросли кустарника.

По иронии судьбы кустарником оказался шиповник. Сообразив, что в бронежилете с «Мухой» и автоматом за спиной быстро вытащить «АГС» мне не удастся, я, быстро скинув с себя оружие и броню, возобновил попытки. Вообще на войне всегда удивляешься чему-то новому, вот и в тот день уже привыкнув к артобстрелам, оказавшись под снайперскими пулями, я открыл для себя что-то новое. События пролетают как в ускоренной съёмке, твои руки и ноги, словно используя мышечную память, работают сами по себе, а разум, словно из-за спины наблюдает за телом, постоянно приговаривая: «После этого боя, точно поедешь домой». Но гранатомет, зацепившись треногой за одну из толстых веток, не подавался. Когда я снова взял его на руки и попытался кинуть в траншею, на меня сверху упало что-то тяжёлое.

Сосна даже отступить не мог нормально. Он выбрал свой путь в обход вершины, а не как все – напрямую. Не заметив меня, распрямлявшегося перед траншеей, он, споткнувшись об мою спину, перелетев через меня, упал на землю. Быстро вскочив, он, стеклянными глазами осмотревшись по сторонам, одной рукой схватил коробку с «БК», а другой рукой сбрасывая землю с макушки, пробурчал:

– Ух, ты… думал, пуля сшибла! – качая головой в разные стороны, он, пригнувшись, поплёлся из канавы.

– Сосна! Сука, стой! Помоги «АГС» вытащить! – что есть силы, крикнул я ему вслед.

Обернувшись, и, на мгновенье взглянув на меня, он подошёл к «АГСу», затем схватил его обеими руками, и распрямившись в полный рост, словно богатырь из русских сказок, он с силой перебросил «АГС» через себя за траншею, затем подобрав свой коробок, побежал дальше.

«Ну и дурак… и зачем так подставлялся под пули», – подумал я.

Быстро набросив бронежилет, и накинув за спину «Муху» и «АК», я, спотыкаясь о камни, потащился с «АГСом», словно пьяный по подворотне.

Пробежав несколько десятков метров, я заметил, как меня обогнали два бойца налегке.

– Стойте, помогите «АГС» дотащить! – крикнул я им, но они, отвернувшись в сторону, продолжили движение.

«Вот суки, это они так наш отход прикрывают…»

Наш отход «прикрыли» с другой стороны… вернее – накрыли. Начали работать «укровские» миномётчики, мины уже ложились на наших позициях, где мы оставили «Утёс».

В небе над моей головой стали разрываться яркие вспышки, словно фейерверки, они распадались на множество огоньков – это была шрапнель. Как поговаривали спецы, новые друзья Украины поставляли им устаревшее и списанное оружие, а они в свою очередь, не скупившись, осыпали наши головы вот такими гостинцами.

Утратив осторожность из-за усталости, я, шагая как по бульвару, наблюдал за смертоносным салютом, который одаривал нас не только яркими огоньками, но и стальными иглами, летевшими вниз.

«Не буду ложиться… пусть ранят, хоть эту «дуру» тащить не придётся» – думал я.

Услышав за спиной чьи-то шаги, я обернулся. Боец с позывным Жёлудь, схватив за ствол «АГС», тащил его вместе со мной, призывая при этом находившихся рядом бойцов к ответственности:

– Мужики, «АГС» не бросаем!

На одной из тропинок, проходивших через заросли кустарника, мы догнали Матроса и Сосну.

– Отстегните станок от гранатомета и несите по раздельности, так удобнее будет, – предложил Матрос.

Я долго не мог разжать замок на треноге, который заклинило, от того, что вероятно долгое время его не смазывали.

Жёлудя в отряде я видел несколько раз, отряд всегда был поделен на две, а то и на три части бойцов. Но даже в минуты, когда почти все бойцы собирались вместе, он держался особняком. Своим печальным и отрешённым взглядом, он напоминал мне Вэла. Такие как Жёлудь, войну воспринимают как должное. Для них война – это всего лишь ещё один этап в их жизни. Такие люди, не возвеличивая войну, и подвиги-то совершают тихо, а если им повезёт выжить в кровавой мясорубке и передовая не искалечит их, они тихо отойдут в сторону, для новых подвигов, но уже в мирной жизни. Те, кто видел войну из-за их спин, разрабатывая свои гениальные операции, и для кого война являлась всего лишь трамплином в карьерной лестнице – они, воспевая войну, будут рассказывать молодому поколению о том, как почётно быть военным. Тем самым взращивая новое пушечное мясо, готовое, как и прежде, платить своей кровью за их тактические ошибки.