Андрей Болотов - Князь. Летопись Мидгарда

Успех первого варианта, и это было заведомо ясно, невозможен; второй был пожалуй лучшим, но уж очень не хотелось умирать; а третий вариант всего лишь обещал дать дополнительное время на поиски более приемлемых вариантов. Его я и выбрал. Я бежал в Сандаан, где провел почти три года, пока ты и Радж не предоставили мне повод вернуться.

Так закончил свой рассказ Сильвестр и на какой-то период в его покоях воцарилось молчание. Будучи так близко к человеку, оказавшемуся одним из вершителей судеб мира, Адалинда попросту растерялась и не могла ничего сказать, словно опасаясь, как бы какое-то ненароком оброненное слово, пусть даже в утешение, не стало в свою очередь судьбоносным.

– Сожалею брат, – нарушил тишину, вошедший никем не замеченным, слышавший всю историю и заметивший растерянность девушки, Себастьян, – но и мне нечем тебя утешить, ибо все это печальная правда. Боги, занятые собственным кризисом на Краеугольном архипелаге, совсем отвернулись от смертных и не отвечают на их молитвы; авторитет Талара, после гибели отца и твоего исчезновения с неоплатным долгом крови, пал; семь королей отказываются признавать регентство и, так как у меня, как младшего сына, нет права наследовать отцу при жизни старшего, заявляют свои права на трон Талара и ссорятся между собой. – Он подошел к окну и, посмотрев на город, устремил взгляд вдаль, за его стены. – Талар в упадке, – вздохнув, продолжил говорить Себастьян. – Недоверие и вражда поселились в Мидгарде и ни одно из его королевств другому больше не союзник. Рибхукшаны Селенвуда жалуются на наращивающую военную мощь Титанию, Маринополис не может справиться с организованной преступностью в своей столице, послы Халдора тревожатся отсутствием вестей с родины и грешат на Маунгат, а те в свою очередь имеют претензии к сикомэ Ургуро, которые гонят великанов со своих гор в земли гномов. Королевства увеличивают количество патрулей и стражи, закрывают многие дороги на своих границах, ужесточают досмотр караванов и больше не заключают разбойников под стражу, а сразу казнят, как по законам военного времени. Кажется, будто напряжение, повисшее в воздухе, вот-вот разразится чем-то ужасным и, кто знает, возможно после многих сотен лет мира, в Мидгарде разразится новый период войн.

– Именно так, – горько подтвердил Сильвестр. Казалось, будто брат озвучил его собственные тревожные мысли и опасения, испытанные им на пути в Талар. – Поэтому я и вернулся. Как видишь, отсрочка не пропала даром и я нашел четвертый вариант решения своей дилеммы.

– И если тебе удастся привести его в исполнение, мы сможем избежать множества неприятностей. Скажу честно, бремя власти, почти полностью взятое на себя Бенедиктом, тем не менее, давит и на мои плечи. Меня не готовили к такой ответственности, а после твоего исчезновения я и думать боялся о том, что мне предстоит стать владыкой Талара и миротворцем Мидгарда. Была бы моя власть законной или нет, я стал бы слабым правителем и не смог бы вернуть нашему княжеству его былой авторитет и славу. Поэтому я надеюсь на тебя, Силва. Наследие нашего отца и судьба Мидгарда в твоих руках.

– И я не подведу, – пообещал растроганный Сильвестр, обнимая брата и крепко пожимая ему руку. – А теперь к делу. Первое с чем нужно будет разобраться по возвращении титула, это кризис Краеугольного архипелага, – он на мгновение задумался, а затем обратился к брату, – поэтому я хочу, чтобы ты, Себастьян, отправил кого-нибудь на острова узнать, по какой причине не завершается кризис, казавшийся исчерпанным с открытием невозможности обработки ртутного серебра смертными. Это опасная задача и поручить ее нужно кому-то проверенному и достойному.

– У меня есть такой на примете, – сказал Себастьян. – Сейчас-же распоряжусь.

– Еще кое-что, Себастьян, – остановил брата Сильвестр. – Я прошу тебя предоставить Адалинде неограниченный доступ к библиотеке и всем нашим летописям и архивам, для поиска информации об отцовском мече, а также поспособствовать ей в этом.

– Разумеется, – согласился тот. – Что нибудь еще?

– Пока нет, Себастьян. Спасибо.

Себастьян вышел, а Сильвестр с Адалиндой остались одни.

– Ада, – обратился к девушке молодой княжич, – я понимаю, что тебя больше ничего не держит в Таларе и все-же прошу дождаться моего возвращения. Этот меч… Не думаю, что он очень важен, просто я не нашел лучшего предлога сказать, как я хочу чтобы ты осталась. – Сказав это он заметно смутился и, чтобы скрыть смущение, тут же продолжил тему, только что признанную им не важной. – Он появился у моего отца незадолго до нашей поездки на Краеугольные острова. Около пятидесяти дюймов длинной, с тяжелой рукоятью из обсидиана и прямым легким лезвием с резьбой, выполненным из настолько чистого металла, что бликует казалось бы даже в полной темноте.