Игорь Стенин - Караван

Первым закрыл глаза, склонил голову и выпал из круга рядовой. За ним – сержант. Устоявшие, прапорщик и лейтенант проводили их взглядами. Переглянувшись, улыбнулись.

– Тара требует утилизации, – сказал командир. – Больше она нам не понадобится.

– Ясно, – кивнул прапорщик.

Лейтенант прикрыл глаза.

– Как ваше самочувствие, товарищ лейтенант? – поинтересовался прапорщик.

– Сегодня я видел своих, – сказал Дёмин. – Мельком во сне. Ксюху и Олесю. Они живы – здоровы. Значит, и я тоже.

– Они ваши ангелы – хранители, командир.

– Да, – открыл глаза лейтенант. – И потому никак нельзя их подвести. Собирайся. Идём в дозор, Архимед.

Часы остановились в 4 пополудни. Поднеся циферблат к уху, лейтенант слышал в ответ лишь мёртвую тишину. Пытаясь рассеять охватившее его беспокойство, он вскочил на ноги, отчаянно потряс рукой и попытался восстановить движение всеми возможными способами. Тщетно. Стрелки не шевелились. Он осмотрелся вокруг. Короткое забытьё вывело его из строя. Рядовой и сержант на высоте в дозоре. Здесь, в глухой впадине, они с Архимедом вдвоём. Всё под контролем. Так почему же остановились часы?

Он нашёл Архимеда за ближайшим выступом. Тот сидел на корточках перед радиостанцией, обхватив руками голову. Чалма и верхняя одежда были брошены на землю, мускулистый торс обнажён. Поза вышедшего из затяжного изнурительного штопора пилота.

– Что случилось? – навис над ним лейтенант.

Архимед опустил руки, повернул голову и вздохнул.

– Укатали Сивку крутые горы, – с горечью сказал он. – Сдохла техника. Короткое замыкание.

Дёмин сел рядом с ним.

– Не может быть, – заявил он. – Это советская радиостанция. Дождь, снег, зной, да её пули насквозь прошивали! Вспомни – и она работала.

– Короткое замыкание, командир, – повторил чужим голосом прапорщик. – Пришёл её час. Сгорела наша напарница.

Лейтенант замер.

– Я ещё до высадки заметил неладное, – продолжал прапорщик. – Шалил приём, заплетался и глох на полуслове.

– Почему не предупредил?

– Сами говорите – её пули прошивали. Кто знал? Я тоже думал – она бессмертная.

Лейтенант утёрся ладонями. Потеря радиостанции была страшным ударом. Страшнее не придумать. Отчаянным усилием воли он взял себя в руки.

– Разбери её до последнего винтика и собери заново, – приказал он прапорщику. – Опробуй приём в разных точках. Если понадобится, дай ей свою кровь, наконец. Действуй, Архимед.

Прошёл час. Несмотря на все предпринятые Архимедом усилия радиостанция молчала. Охваченный горячкой прапорщик хотел было продолжать работу, но лейтенант, убедившись в её безнадёжности, смирился с неизбежным.

– Всё, Архимед, – остановил он его. – Это конец. Брось. Дальше нам с ней не по пути. Хорони её.

Слова командира достигли цели. Приходя в себя, прапорщик уселся на землю.

– Да, – сказал он, утирая руки. – Ушла она – как была, живая… Ничего. Похороны будут по высшему разряду. Ни одна собака не узнает, где она зарыта. Это я вам обещаю.

Часы пошли, едва стемнело. Обратив внимание на движение секундной стрелки, лейтенант услышал ход ожившего времени. Атмосфера была накалена. Первый удар приняла на себя радиостанция. Связь прервалась. Но заменой ей в запасе оставались две сигнальные ракеты – верное средство не пропасть без вести.

Они были готовы уже двинуться ночь, как вдруг из-за спины, с перевала, донёсся приглушённый шум. Рассеявшись по сигналу командира и укрывшись, разведчики притаились. Вскоре в поле зрения появился Свешников. Рядовой прикрывал отход.

– Что? – бросился к нему Дёмин.

– Три лошади, двое пеших, один всадник и … – рядовой запнулся, – коза.

Лейтенант и прапорщик переглянулись.

– Силы равны, – сказал лейтенант. – Грех не воспользоваться таким случаем. Проверим «Красный Крест» на вшивость.

Захват был внезапным и стремительным. Лошади учуяли засаду, мотая головами и фырча, подняли тревогу, но было поздно. Рванувшиеся со всех сторон из тьмы тени смешали небо и землю. «Красный Крест», пав, распростёрся под лошадиными копытами и уткнулся лицом в камни.

Отбой.

Куманёв бросился в погоню за рогатой скотиной, Свешников начал успокаивать лошадей, прапорщик и лейтенант занялись пленными. Ноги держали плохо. Ужас владел людьми. Один был благообразным старцем в пуштунской накидке пату, второй – молодым мужчиной в долгополом хазарейском кафтане, третий оказался закутанной в паранджу женщиной. Прапорщик поспешил привести их в чувство. Услышав речь на пушту, старец поднял голову, обрёл опору и оживился. Мирный разговор дал свои плоды. Спустя несколько минут обстановка слегка разрядилась.