Инесса Давыдова - Протокол-17

Сейчас подруга вольет в меня солидную порцию алкоголя, а вечером потащит на очередную вечеринку, где она будет королевой бала, а я от монотонных дерганий на танцполе заскучаю уже через десять минут. Вскакиваю, чтобы успокоить взбунтовавшийся желудок, с разбегу прыгаю в воду и плыву, сколько хватает сил. Переворачиваюсь на спину, смотрю на чистое, без единой тучки небо. Вода забирает скопившийся негатив, страхи и тревоги.

Вернувшись на берег, я бегу по раскаленному песку к шезлонгу за полотенцем. Мое внимание привлекает мужчина, идущий в мою сторону. Одет во все белое, но не как работники отеля: на нем спортивные брюки с множеством карманов и молний, футболка с круглым вырезом и белоснежные мокасины. Верхняя часть лица скрыта очками с голубыми отражающими стеклами и козырьком бейсболки. Походка пружинистая, осанка военного. Интуиция подсказывает, что этот брюнет несет мне нерадостные вести.

Схватив нагретое на солнце полотенце, я начинаю быстро обтираться. Взгляд неотрывно следит за приближающейся фигурой. Когда между нами остается несколько метров, быстро обертываюсь махрой, скрывая грудь и бедра.

– Могу я вам чем-то помочь? – спрашиваю по-английски.

– Вы Александра Гордеева? – слышу я русскую речь без акцента. В его приятном с хрипотцой голосе чувствуется невероятная глубина.

От этого вопроса сердце уходит в пятки.

– Да. А в чем, собственно, дело?

Он снимает солнцезащитные очки, дужкой цепляет за ворот футболки и оглядывает меня бесцеремонно-изучающим взглядом. Похоже, я вызвала у незнакомца фрустрацию. У него проницательные синие глаза, которые на фоне загара кажутся неестественно яркими.

– Меня зовут Руслан Закиров. Я глава службы безопасности.

– Чьей безопасности? – все еще не понимаю я.

Мой взгляд зацепился за рисунок в виде двух крыльев над козырьком его бейсболки. Это единственный символизм в безликой и стерильной, никак не выражающей его внутренний мир, одежде.

– Вашей, – отчеканивает он. – «Протокол-17» вступил в силу.

Он принимает позу защитника-футболиста, стоящего в стенке у ворот в ожидании удара, будто боится, что я прямо сейчас врежу по интимной части его атлетического тела.

– Вы сказали… протокол…

В памяти всплывает разговор годичной давности, который я уже считала чем-то мифическим и нереальным. По произнесенному кодовому слову я понимаю, что единственный мужчина, который холил и лелеял меня, как собственную дочь, умер. Слезы застилают глаза, из груди вырывается хрип, похожий на предсмертный рык раненого зверя. Я действительно сейчас ранена.

– Когда это произошло?

Он вскидывает руку, смотрит на часы.

– В три часа ночи по местному времени.

– О-о-о! Макс! – горестно восклицаю я и тихонечко скулю. – Он так и не позволил мне с ним попрощаться.

– Не хотел, чтобы вы видели его на смертном одре.

– Он так сказал?

Ответа не последовало.

От осознания того, что Макс умирал, когда я танцевала в пьяном угаре, желудок затягивает узлом. А вдруг он запланировал на такой случай отложенную отправку сообщения? Это в его духе! Мелькнувшая мысль придает мне сил. Схватив телефон, я бегу в бунгало и чуть не сбиваю с ног подругу, наблюдающую у двери за происходящим.

– Ты что, еще не протрезвела? – ворчит Яфа, переводя взгляд на Руслана и тут же вспыхивая, как утренняя заря. Ее голос становится слащаво-приторным. – Привет, таинственный незнакомец, – подруга встряхивает волосами и обдает его обжигающим взглядом. – На вечеринке тебя не было, я бы такого запомнила.

Руслан хранит молчание.

Включаю телефон на подзарядку и, переминаясь с ноги на ногу, в нетерпении ожидаю, когда оживет экран.

– Кофе? – Яфа не теряет надежды разговорить незнакомца.

– Спасибо, нет, – глава безопасности застыл в проеме, словно изваяние. Лицо каменное, глаза придирчиво исследует тонну косметики на туалетном столике, обувь, сваленную на диванчике, раскиданную одежду – это Яфа вчера перемерила весь отпускной гардероб, прежде чем выбрала наряд для вечеринки.

Наконец-то включается экран смартфона, оповещения выскакивают одно за другим. Так и есть! От Макса пришло голосовое сообщение. К одному уху я прижимаю телефон, другое затыкаю пальцем, чтобы не слышать щебетание подруги, и вся обращаюсь в слух. Это был его голос, но тихий, вкрадчивый, проникновенный. Говорил не так напористо, как бывало раньше, чувствовалась слабость.

«—Алекс, если ты слушаешь это сообщение, значит, я уже покинул бренный мир. Знаю, я на тебя многое возложил, но ты в любой момент можешь выйти из игры, отказавшись от наследства.