Никита Рязанцев - Апокалипсис Всадника

– Ладно, братан, не будем о грустном! Давай лучше о насущном потолкуем! – Онже пресекает тему широким жестом. Его лицо лучится добротой и снисходительностью. – Ты чем вообще занят на данный момент?

Если говорить честно, то я занимаюсь тем, что сижу в немыслимой жопе. Кругом тупик, долгов как репьев, кризис переходного периода из жизни в посмертье непозволительно затянулся. Но я отвечаю сухо и сжато: ничем. Институт бросил перед самым дипломом, с работой тележурналиста недавно расстался, а все что надумал на будущее – так это заработать денег, расквитаться с кредитами и рвануть на родину предков на вековечное ПМЖ.

– Да, братиша, я тебя понимаю! – поддакивает Онже. – Мы с тобой люди южных кровей, и нам мерзнуть тут нехера. Но, слышь, а лаве-то ты где поднимать собираешься? Само собой в руки не свалится, надо темы мутить, понимаешь?

Онже осторожно подбирает слова, делает долгие интервалы, и лицо его украшается сектантской улыбкой.

– Знаешь, а у меня тут тема нарисовалась вообще ништяк. Мы с Семычем автосервис на Рублевке под себя взяли. Николина Гора, кругом маслокрады жируют, криминала ноль, а лавандос реальный можно поднять, если как следует взяться. Чуешь, к чему веду?

Куда клонит Онже, я понял еще в тот момент, когда услышал в телефонной трубке его голос. Онже готов замутить любую движуху, организовать какой угодно бизнес, только бы при этом не рисоваться в официальных инстанциях и в глаза не видеть никаких документов. Для этой части работы ему нужен кто-то, кто в ладах с бумагой и в дружеских отношениях со словами и цифрами.

– Мне наколку дал тот же пацанчик-юрист, что в мусарне меня отмазывал, – делится подробностями Онже. – Место отличное, но только децл запущенное. Там дуремар старый сидит, с антикварными драндулетами возится, а нормальный сервис замутить мозгов не хватает. В аренду сдавать не хотел: думал, придут чурбаны и все отожмут. Короче, подкатил я к этому дедку, ляси-тряси, говорю: мы, дедушка, люди простые, небогатые, а главное – свои, русские! Причесал, что мол, париться ему с этим сервисом больше никогда не придется, а только купоны стричь. Ну а мы с Семычем из этого колхоза типа мастерскую Форда забубеним! И представь, этот зимагор мало того что повелся, так еще цену назначил от вольного – штука в месяц. Прикалываешь? Штука баксов – за автосервис на Рублевке!

Веселый Гандж раздается тягучим теплом по моим внутренностям. Встревоженными осами роятся в голове кусачие воспоминания о наших прошлых встречах и расставаниях с Онже, но сизый дымок их выкуривает из гнезда моей памяти. С беспокойным жужжанием тревоги разлетаются прочь, ускользая сквозь щелки приоткрытых окон. Снова рука об руку, снова как не расставались, снова вселяется в меня непоправимая самоуверенность: все будет превосходно.

Я расслаблено покуриваю в приоткрытое окошко. Снял ботинки, развалился на сидении, уперся коленями в бардачок. Мой старый друг Веселый Гандж мерно качает мне голову в такт музыке из магнитолы. Прикрыв глаза и стараясь не выдавать нетерпения, я молча жду, пока предложение прозвучит в конкретной и недвусмысленной форме.

– Короче, так-то у нас все нормально: я движения пробиваю, Семыч по работе процесс контролирует, только вот с официальной стороной пока не очень все зашибись, понимаешь? Мы с Семычем давно уже терли, что когда подраскрутимся, я тебя по-любому в замут подтяну, так что он в курсе. Короче, мы тебе предлагаем в эту нашу тему включиться, как смотришь?

Стараясь изобразить глубокомысленное раздумье, я выдерживаю паузу и нехотя роняю: надо взглянуть. Онже незамедлительно устраивается вполоборота ко мне, и, добиваясь окончательного согласия, атакует ураганной скорости аргументами:

– С криминалом сами договоримся, с мусорами через родню мосты наведем (у Семыча есть подвязки), и начнем конкретно дела делать. Только надо прокубатурить замут так, чтобы на масштабный уровень как можно скорее выбраться, понимаешь? Если как в том году по серьезному возьмемся, уже через пару лет в шоколаде будем!

Все та же короткая стрижка, те же лагерные прогалины меж зубов, разноцветные глаза и въедливый взгляд со скрытой недобрецой, Онже болтает без умолку. Слыша его ежеминутные «понимаешь», я силюсь отгадать, отчего на меня так гипнотически действуют его слова, его голос, само его присутствие рядом? Не оттого ли, что вдвоем легче совершать выбор, воевать с недругом-роком, влезать в неприятности и выкарабкиваться из них наружу?