Андрей Пучков - Дом для призрака

Повезло всё-таки именно мне, я нашёл невзрачный мешок, в котором было какое-то белое платье и еще какие-то вещи. В мешок уже, по всей вероятности, заглядывали, потому что завязки, пришитые к горловине мешка, не были завязаны. Я крикнул ведьме, чтобы она отошла от люка, ведущего на чердак, и скинул через него в дом свою находку.

Я, наверное, всё же попал в ведьму мешком! И не исключено, что по голове! Потому что она слишком уж громко чертыхнулась, а потом стало тихо. Она, скорее всего, разглядывала мою находку, а может, думала, как меня пришибить. Но нет, пронесло, и даже случилось чудо: она позвала меня:

– Санечка, спускайся, я тебя поцелую.

«Ага, нашла придурка. Так я к тебе и спустился. За то, что я тебя пыльным мешком по башке приложил, ты мне ноги выдернешь!» – подумал я. А вслух ответил:

– Потом, я тут ещё немного поищу.

– Не надо, ты уже всё нашёл. Слазь.

И я слез, просто спрыгнул внутрь дома через люк. Мария Николаевна выполнила своё обещание и поцеловала, причем делала это достаточно долго. А я и не сопротивлялся.

Потом она вдруг оторвалась от меня и без всяких предисловий начала рассказывать:

– Ты нашёл её погребальное платье! Оно, как ты понимаешь, ни разу не надевалось, поэтому толку от него нет, а вот то, что она положила к платью ещё и нательную ленту, говорит о том, что она собиралась скоро умереть.

Маша на несколько секунд задумалась, потом продолжила:

– Нательную ленту ведьмы снимают редко, они носят её зашитой на талии, особенно старые ведьмы, и снимают её только перед смертью. Эту ленту ведьме кладут в ногах. Сейчас уже редко кто придерживается того правила.

Я по устоявшейся уже привычке офигевать в этой компании, офигел от такого резкого перехода от приятного к грустному.

Наконец мы выбрались из дома и заметили лежащего в тени оборотня, значит, всё в порядке, никого нет. Ведьма подошла к камню и положила на него ленту, лента была белого цвета, длиной примерно семьдесят сантиметров и шириной сантиметра три, на ней были нанесены какие-то незнакомые мне буквы.

– А что написано и на каком языке? Маша, помолчав, ответила:

– На старославянском. «Проживай свою жизнь, отдавая её другим».

Затем она взяла ленту, сложила её и, зажав в ладошках, села, прижавшись спиной к камню, и закрыла глаза.

Сидела она так минут пять, потом встала, улыбнулась мне и, зажав ленту в ладони посредине так, чтобы её концы спадали с двух сторон, пошла вокруг дома, постепенно расширяя круги.

Мы вместе с волком внимательно и с интересом наблюдали за бродящей кругами ведьмой. Наконец случилось, лента в кулачке у ведьмы вдруг натянулась, как струна, хотя до этого концы ленты болтались при движении в разные стороны. Маша оглянулась на меня, и крикнула:

– Саня, неси лопату, копать будем.

Я быстренько сгонял к микрику, взял лежащую в багажнике лопату и бегом вернулся к ведьме. Сергей всё же молодец: если «полевой» выход, значит, должна быть лопата.

Маша показала, где копать, но попросила не усердствовать, рыть без фанатизма. Земля была мягкая, и я довольно быстро углубился сантиметров на пятьдесят, когда почувствовал, что наткнулся на какое-то препятствие. Взрыхлил лопатой землю вокруг этого препятствия, а потом уже выбрал её руками. Когда закончил земляные работы, увидел, что откопал небольшой сундучок или, скорее всего, деревянный чемоданчик.

Я аккуратно стряхнул со своей находки землю, а потом вернулся к ведьминому камню, поставил на него ящик, расстегнул два ремня, которыми он был перехвачен, и открыл крышку. В ящике действительно были книги, три толстые старинные книги, и еще несколько камешков на кожаных шнурках. Пока я разглядывал книги, Серёга, который уже вернул себе человеческий облик, тоже заглянул в чемоданчик и пробормотал:

– Какое-то барахло, зачем она его прятала и хранила?

Услышав это, стоящая рядом Маша пробормотала что-то вроде «ах да, конечно» и провела рукой над чемоданчиком.

– Ух ты! Книги! Удивился на этот раз Серёга и потёр глаза.

– Защиту она поставила. На всякий случай, – тихо проговорила ведьма и отошла от нас. Когда мы закончили возиться с поисками и раскопками, было уже далеко за полдень.

Яму Мария Николаевна закапывать не дала, велела бросить рядом с ямой и ящик, чтобы ясно было видно, кто-то что-то нашёл и унес. Значит, искать больше не будут. Книги бережно упаковала в саван, а амулеты и ленту сложила в простой холщовый мешочек. Я не был бы самим собой, если бы не спросил: