Василий Арсеньев - Лемурия

– Она что-то вам сказала? – спросил я, выслушав его рассказ.

– Нет, – он посмотрел на меня изучающим взглядом. – Вы чего-то недоговариваете, не так ли?

– С чего вы взяли? – возразил я, ускоряя шаг.

Когда мы вернулись назад, валка леса была в самом разгаре. Правда, дело продвигалось медленно, – это объяснялось тем, что в нашем распоряжении был всего один топор. Вскоре другое дерево было срублено и очищено от веток. Мы снова взялись и понесли его. И так раз за разом. Один рубил, другие – таскали, а третьи в это время отдыхали. С валкой леса и переноской бревен мы провозились до самого вечера, когда, наконец, остановились. Как раз в это время Джулия принесла нам ужин. В ее руках был длинный плоский камень, что служил подносом, – на нем высокой горкой лежала жареная рыба, от которой исходил пряный аромат.

Джулию было не узнать! Я удивился ее новой короткой стрижке. И куда она подевала свои прекрасные черные волосы?

– Из волос я сделала рыболовную снасть, – сообщила она, заметив мой недоуменный взгляд. – А крючок – из своей булавки.

– Так, ты сама выловила из озера эту рыбу? – удивился я.

– Мне Ларго помогал, – отвечала она и, понизив голос, со вздохом добавила. – Впрочем, ему сейчас нелегко…

Я почему-то не придал значения этим ее словам. Что-то мальчишеское и озорное было в ее новом облике, который приковал всё мое внимание. Мы поужинали, разделив рыбу, принесенную Джулией, – по-братски на всех, кто был возле ущелья.

Джулия сидела рядом со мной и смотрела, как я ем, потом спросила:

– Вижу, тебе моя прическа не нравится. Что, с длинными волосами я была красивее?

– Пожалуй, – усмехнулся я. – Но, поверь, я оценил твою жертву. Да, и к лучшему это, учитывая ситуацию, – я мельком глянул на своих товарищей, которые ели, разговаривали и громко смеялись. Она, видимо, поняла ход моих мыслей и прижалась ко мне своей коротко стриженой головой.

– Да, кстати, кто ж тебе подсказал такую хитроумную мысль?

– Отец, он меня часто брал с собой на рыбалку, и однажды у нас закончилась леска… – она не договорила и засмеялась. – Словом, он остриг мне шевелюру.

– Да, веселое у тебя было детство, – с улыбкой заметил я, – чего не скажешь о моем… – внезапно мысль блеснула в моей голове, и я взглянул на Джулию. – У тебя, случайно, больше не осталось пряди?

– А зачем тебе? – удивилась она. – Хочешь смастерить еще одну удочку?

– Вроде того, только для охоты на птиц и дикарей, – отвечал я. – Волосы – действительно очень прочный материал, из которого может получиться великолепная тетива для лука! Так, есть или нет?

– Конечно, – улыбнулась она. – Я же не могла все истратить.

– Замечательно. Я люблю тебя, – быстро сказал я, даже не подумав.

– Повтори, – тотчас потребовала Джулия.

– Что? – удивился я.

– Ты в первый раз сказал мне о своей любви, – серьезно заметила она.

– Неужели? Разве я раньше не говорил об этом?

– Нет, не говорил.

– Не может быть…

Так мы сидели и разговаривали, поддерживая огонь в костре, а потом нас сменили другие. И эта ночь прошла спокойно. Незадолго до рассвета, правда, меня разбудил не то крик, не то рев, который донесся со стороны озера. Впрочем, я не придал ему значения и проспал еще немного. Когда я встал, Джулии рядом уже не было. Наш лагерь приходил в движение. Невдалеке слышался стук топора, а вскоре я присоединился к тем, кто работал над возведением ограды.

В тот день мы ставили частокол, углубляя высокие бревна в землю. Грунт, за неимением лопат, приходилось выгребать всем, что под руку попадалось, а в качестве носилок мы использовали собственную одежду. В результате получилось некое подобие вала, который примыкал вплотную к стене и служил нам смотровой площадкой для наблюдения за округой. На этой насыпи мы устроили сигнальный костер и, договорившись о посменном дежурстве, к концу дня с чувством выполненного долга легли почивать от трудов своих.

Той ночью произошло событие, которое всех нас, и особенно меня, застало врасплох. На рассвете прибежал Ларго. Он был бледен больше обыкновения и, дрожа всем телом, рухнул на землю, словно взмыленный скакун. Долго, несмотря на наши расспросы, он не мог сказать ни слова. Потом с его губ слетело имя:

– Джулия…

– Что с ней? – встрепенулся я. – Да говори ты!

– Она пропала, – с трудом выдавил он из себя.

– Как пропала? Что ты врешь? – накинулся я на него с кулаками, и меня едва оттащили в сторону. Я бросился бежать; остальные, кроме дежурных у стены, последовали за мной. Джулии действительно нигде не было видно. Я кликнул ее. Но ответом мне была лишь тишина.