Маргарита Голощанова - Боровой

Бреган Грегович, воин могучий и опытный, ещё во время последней битвы имел под своим командованием дружину в войске Полуночника. Обладавший большим весом и важностью среди бойцов, он быстро собирал вокруг себя измученных сторонников. Прихватив с собой всех, кто пожелал быть прихваченным, он направился на поиски лучшей доли. Так и вышло, что командиром он быть не перестал, хоть и переменилась его жизнь с тех пор круто. Вновь набранная разношёрстная его дружина, словно те самые Посрединные земли, постоянно пребывала в пограничном состоянии. Нелёгкое существование её полно было рисков, потерь и голода. Возвращаться к мирной, хоть и нищей жизни большинству служивых было просто некуда. А те, кто и имел за собой таковое место, не спешили разбредаться обратно по сёлам и браться за плуги и слесарные зубила. Не улыбалось им с вилами наперевес и голым задом защищать деревню от своих же, злых и голодных, но хорошо вооружённых бывших товарищей. Крепкие мужики и рубаки, они в совершенстве владели лишь одной способностью – мастерски лишать жизни тех, кто владел этой же способностью, но в меньшем совершенстве. Поэтому о том, чтобы примкнуть к промыслу иному, чем ратное дело, речи не шло и вовсе.

Разбрёдшиеся кто куда оруженосцы, лучники и пикинёры нынче оставались каждый сам за себя. Теперь всякий знал себе цену и авторитеты ничьи признавать не хотел. Наёмники, а что вернее, просто банды, всё чаще сталкивались между собой, стремясь завладеть припасами и лучшим оружием.

Спутников за время скитаний Брегана сменилось немало. Были такие, что для промысла их оказывались не годны совсем и погибали часто в налётах. Были те, что нестойки к болезням разным случались. А были и такие, что пытались уединоличиться в начальстве над отрядом и контроль к своим рукам взять. Но подобные и уж тем более долго не жили.

Среди самых первых спутников его оказался и Зубрав, примкнувший к новой дружине, едва та оказалась сформирована. Худой, но хваткий, стелил он всюду за собой, куда бы ни пошёл, шлейф из странных запахов различных трав и масел. Но более всего разило от него тогда запахом чеснока, которым он не только беспрестанно заедал походные харчи, но ещё и имел обычай носить его запрятанным под одежду. К ратникам в лагере Зубрав относился с настороженностью, бойцы Полуночника отвечали ему тем же. В истории и байки, что рассказывали они о нём, поверить тогда было трудно. Однако много позже, уже во время своих скитаний, Бреган убедился, что под «небылицами» основания всё же были. В бою Зубрав оказывался неистов. Имеющий при себе, как и всякий другой ратник, меч, он, однако, в сражении полагался в основном на ножи, которыми владел с большим искусством и которыми орудовал с великой точностью и скоростью. За свою жизнь Зубрав ввязывался в разного рода преступные деяния по одному ему известным, невнятным для всех прочих причинам и частенько оказывался втянут в разбой просто за компанию. И хотя натура его всегда подсказывала голосовать за мирные решения, Зубрав, случалось, и сам ненамеренно провоцировал на стычки и разногласия. Человеком он был сложным и совмещающим в себе качества весьма опасные. Кажущийся порою тревожной и смешавшеюся жертвой, он мог в мгновение ока перемениться и наброситься на врага, разя его совершенно без всякого сожаления и пощады. Так, обманувшиеся неказистым внешним видом противники зачастую не успевали даже понять, что их убило. На нового командира он едва ли не молился и предан ему был до буйности. Зубрав обладал острым умом и также одним из самых важных качеств, по разумению Брегана, – верностью. Спустя годы не самой благодатной и счастливой жизни Зубрав всё ещё был подле него, готовый, как и прежде, следовать за своим командиром хоть в самое пекло. Из всех соратников ценил его Бреган превыше других. И тем сильнее досадовал он сейчас на чрезмерную зубравскую набожность – единственную, пожалуй, черту, которую он в товарище так и не смог ни понять, ни принять.

– Ты мне там с ясной головой нужен. А не со своими выдумками. Селянам околесина какая-то привиделась, а ты и рад за ними повторять. Ну, что так смотришь? Или сказать есть чего?

Сказать Зубраву действительно было чего, однако, наполнившись молчаливым неодобрением, он смолчал, вид заимев одновременно озадаченный и обиженный. Отстав от товарищей, он заторопился накинуть новую одёжку.

– Ну, так что там с матушкой? Что она говорила такого? А то чуть самое интересное не упустили, – подкрался сзади Бобёр.