Юрий Еферин - Ларец Шкая. Мистический детектив

– А в чем перебор? – с интересом спросил Вилен.

– А перебор в том, Вилен, что не стали бы его убивать в жизни, – по-свойски, как будто речь шла о поездке на море, пояснил Седой, – потому что не было вины на нем такой, не сдавал он подельников, с ментами не сотрудничал, общак не дергал, другого вора не убивал. По ушам, возможно, и получил бы Егор Прокудин, но не больше.

– По ушам? – не переставал удивляться новой информации Вилен.

– Ну да, традиция такая есть у нас старинная, – Седой улыбнулся, – что-то вроде разжалования. Мы же не в партъячейке, бумаг не пишем, волынку не тянем. У нас все просто и конкретно. По ушам и в рядовые, ну, это если повезет и вины серьезной нет, вот как у Егора Прокудина, – вор засмеялся и снова наполнил коньяком рюмки.

– Возможно, создатели хотели добавить драматизма в сюжет, – предположил Вилен.

– Может, оно и так, только мы другой посыл в этом разглядели, мол, покончено с воровской мастью, на честный трудовой путь встают законные воры, и осталась-то кучка нелюдей, беспредельщиков, даже презрения недостойная, и пусть советский народ об этом знает, – зло сказал Седой. – Мы, кстати, писали режиссеру письмо на эту тему, мол, перебрали вы малька, гражданин хороший.

– И что, ответил?

– Да нет, конечно, – усмехнулся Седой и сменил тему: – На Огненном острове, кстати, эту колонию снимали. В ИТК-17.

– Где? – переспросил Вилен.

– Это в Вологодской области. Озеро там есть такое, Новым называется, а в самом центре остров – Огненный, круглый он, как писка из монеты, вот и прозвали его блатные «Вологодский пятак».

– Не понял, Глеб Иваныч, как что? – переспросил Вилен.

– Ну, «писка», бритва по-вашему. Ты же должен вроде знать, что карманники «пишут», то есть режут кошельки и сумки заточенными монетами. Я лично по молодости пятак затачивал, очень удобно – и в трамвае на пол всегда скинешь, пятак не бритва, какие предъявы, и врага писанешь 7 7 Жарг. угол. порежешь. , если что, – улыбнулся Седой. – Блатные прозвали остров «Вологодский пятак». Сидел я там. Довелось. Жуткое, скажу я тебе, парень, место. Короче, колония для особо опасных. Так что погоняло Огненный остров больше этому месту подходит. А ведь знаешь, Вилен, когда-то там вместо тюрьмы Кирилло-Новоезерский монастырь был, – лицо Седого преобразилось, Вилену показалось, что стало оно как-то вроде светлее, – иноком одним основан, преподобным Кириллом Белым. Белым – это значит чистым, верно я понимаю, Вилен? Чистым и помыслами, и душой, – Седой залпом выпил налитую рюмку, закусывать не стал, немного помолчал и продолжил: – А в семнадцатом большевики там тюрьму устроили, место чистое и святое кровью залили. Шинковали там «врагов народа» как капусту. Дед твой, кажется, тоже отмотал? – слегка прищурившись, спросил Седой.

– Да, по 58-й, шестнадцать лет, – подтвердил Вилен.

– Сиделец со стажем, почти как я, – засмеялся Седой, – у меня, правда, стаж чутка меньше – пятнадцать. А «впаяли» ему, как я понимаю, «угол», он же у тебя известной государственной фигурой вроде был.

Вилен понял смысл слова «угол» и утвердительно кивнул головой, а про себя подумал: «Ты смотри, похоже, все про меня знает Седой!»

– Да, двадцать пять лет, – подтвердил он. – После смерти Сталина реабилитировали, потом год поселений за сто первым километром, а потом домой в Москву.

– Ну, а на «Пятаке» после смерти Усатого, – Седой продолжил свой рассказ, – политических поменяли на особо опасных. Вот такая история про «Калину красную». Уверен, тебе как историку это будет любопытно.

– Да, действительно довольно интересно, я не знал.

– Это и понятно, такое в библиотеке не прочитаешь. Только из уст в уста. Ты знаешь, Вилен, – сказал Седой очень серьезно, – мне иногда хочется книгу написать про то, что я в жизни повидал. Да жаль, что я не мастак из слов паутину плести. Да, кстати, о паутине. Как считаешь, кто мог Третьяковку обнести? – неожиданно перескочил Седой на тему ограбления.

«Матерый волчара, – подумал Вилен, – издалека подбирался», – и ответил:

– Очень странная кража! Поэтому, Глеб Иванович, я к вам и обратился за помощью. Поможете?

Седой промолчал, наполнил свою рюмку и одним махом ее осушил.

– Кража, Вилен, о которой рассказал Паха, действительно довольно странная. Мы через свой коллектив пробили по-быстрому. Никто ничего не знает, даже и не слышал ничего про эту кражу. Паху даже чуть было на смех не подняли, думали, шутит пацанчик, – Седой потянулся за куском мяса. – Мы тоже решили разобраться с этой темой. Как и что узнаем, обязательно дам тебе знать. Короче, связь с тобой буду держать через Паху. Он же будет за тобой и присматривать.