Юрий Еферин - Ларец Шкая. Мистический детектив

– Это не чудище вовсе. Это что-то типа духа, бесенка или чертенка.

– То есть нечистая сила, недобрая, так?

– Ты знаешь, я бы так не сказала. В мордовской мифологии, конечно, четко определены понятия добра и зла, но вот относить их богов и духов откровенно к добрым или злым я бы не стала. Они, как люди, творят и зло, и добро.

– То есть относить Танчутку к злым духам будет неправильно, верно?

– Абсолютно верно, – по звуку ее голоса Вилен понял, что она улыбается. – Да и вообще, как в жизни, не все так однозначно, нет только белого или черного. Вот, например, есть у них женское божество – Вирява, мать леса.

– Вирява? – Вилен не поверил своим ушам. Да, абсолютно точно, он уже слышал это имя, и слышал его в своем сне от Танчутки, оно сразу показалось ему необычным.

– Ну, да, Вирява, богиня леса, или, точнее, хозяйка леса.

«Надо вспомнить, что же там Танчутка говорил про Виряву, – думал Вилен о своем ночном сне. – Кажется, он говорил: „Тише, а то Виряву разбудишь…“ Да, точно, а потом добавил: „Это сейчас нам ни к чему“. Выходит, он и Вирява вряд ли из одной компании».

– Алле, Вилен, ты где там опять? Уснул?

– Что вы, Таисия Михайловна, очень интересно, я просто записываю, чтоб ничего не забыть. А Вирява, как следует из ваших слов, значит, доброе божество? – попытался разобраться в мифологических хитросплетениях мордвы Вилен и понять, к миру света или тьмы все же относится Танчутка.

– По-разному, коллега. Мордва считала, что ночью это злая и страшная старуха, а днем – добрая и красивая девушка. Ты ночью в глухой лес забреди и сам поймешь, кто такая Вирява, – засмеялась Таисия Михайловна.

«Уже забрел недавно», – подумал про себя Вилен и улыбнулся. А вслух добавил:

– То есть этот самый Танчутка тоже и не добрый, и не злой?

– Я, молодой человек, с ним в жизни не встречалась, хотя, наверное, было бы любопытно. Но судя по сказкам и легендам, дух как дух, в меру озорной, но справедливый, ловит людей на глупости, наказывает за подлость и жадность.

В дверь позвонили.

– Таисия Михайловна, извините, кто-то звонит в дверь, пойду открою!

– Давай, и будем прощаться, а то, похоже, уморила я тебя своей лекцией.

– Ну что вы, было очень интересно и познавательно, я даже кое-что записал, – соврал Вилен.

– Для друга? – опять недоверчиво спросила Таисия Михайловна.

– Для друга. Спасибо вам большое за помощь!

В дверь опять позвонили.

– Рада была помочь, Вилен. Все, давай иди открывай дверь, слышу, трезвонят. Будет время – забегай, не забывай старушку, спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Таисия Михайловна.

Вилен повесил трубку и пошел открывать дверь.

На пороге стоял улыбающейся Паха.

– Здорово, чего так долго не открывал? Спал? Разбудил я тебя?

– Привет, заходи. Нет, не спал еще. По телефону говорил. Чайку с морозца? С вареньем?

– Чай буду, варенье – нет, я тебе, как и обещал, пряников свежих принес. Мятные. Паха за базар отвечает, – он широко улыбнулся, показав белый и ровный ряд зубов, среди которых в слабом освещении коридора одиноко поблескивала золотая фикса, и сунул в руки Вилену кулек с пряниками. – И покрепче! – добавил он.

– Как скажешь, командир, – Вилен хлопнул Паху по плечу, – снимай свой тулуп и пошли на кухню, зачифирим пару кружек.

На теплой кухне под зеленым светом люстры, низко висящей над столом, было очень уютно. Горячий чай приятно согревал Паху, который только что вынырнул из декабрьской морозной ночи. Обстановка располагала к приятному неторопливому разговору, скажем, об искусстве. Хотя разговоры об искусстве бывают разные, в особенности когда вопросы искусства обсуждают историк и блатной.

– Короче, Виленыч, как ты и просил, потележил я с людьми по твоему вопросу, – бодро отчитался Паха.

– И что люди говорят? – постарался не улыбнуться Вилен.

– Люди сначала не поверили, конечно, посмеялись, ты чего говорят, Паха, не опохмелился, что ли?

– Это еще почему? – поинтересовался Вилен.

– Ты че, Виленыч, в натуре не догоняешь? – с искренним удивлением посмотрел на Вилена Паха своими бездонно-серыми глазами. – Это тебе, брат, не углы на Казанском дергать, Третьяковка, в натуре! Как-никак, всесоюзная картинная галерея, под завязку напичканная мировыми шедеврами.

Вилен глотнул чая и спросил:

– Ну, а ты чего?

– Ну, я сказал, что похмеляться, мне, пацаны, без надобности, – Паха широко улыбнулся, – не употребляю я, парни, вы же типа в курсе, что спортсмен. А вот информация у меня верная. Петровка уже землю роет. – Тут Паха запнулся, и Вилен заметил легкое смятение на лице гостя. – Короче, Виленыч, сослался я на тебя. Ты же понимаешь, что не могу среди братвы слыть ссученным босяком, мне любые подозрения о связях с ментовкой не в масть, поэтому сказал все как есть. Меня и так постоянно смешками знакомством с Коляном попрекают. Хорошо, что наши знают, что Колька мент правильный и поганок никогда не лепит. Так что, брат, звиняй.