Марина Важова - Не будь таким серьёзным! Иронические рассказы

Поездка прошла замечательно! Две недели показались бесконечными от перенасыщенности дел. Все планы выполнены, цели достигнуты, образцы товаров для магазина получены, валюта потрачена на сувениры. Но главное, главное! – техника подобрана. Современней некуда!

Чувство восторга сопровождало Машу до самого прилёта в Пулково, когда, спустившись с трапа самолёта, она ступила на родную землю. В самую грязь! Белые кроссовки, пережившие двухнедельное путешествие, исходившие почти сотню километров по разным дорогам, – её новые хорошенькие кроссовки теперь решительно и безвозвратно потеряли и белый цвет, и тугую прелесть новизны – всё то, что казалось Маше как бы уже свойствами самой обуви.

Настроение мгновенно испортилось, и по щеке покатилось что-то похожее на слезу. Ругая себя за позорную расслабленность, она подошла к длинному столу таможенного контроля. Видимо, на её лице была несвойственная приезжающим из капстран унылая гримаса, потому как ребята в форме тотчас попросили открыть багаж и стали планомерно выгружать из сумки на колёсиках содержимое. А затем рассматривали и чуть ли не обнюхивали каждый предмет. Добравшись до пакета с хорошенькой детской одеждой, потребовали показать чеки. Маша предъявила фабричные бланки, как попугай повторяя: «Это образцы, это образцы». Таможенники оживились и со словами «старший разберётся» отложили вещи в сторону.

В общем, её багаж стали капитально потрошить. Были отложены все фотографии Лозового, все его генсеки и английские королевы, а также папка с гравюрами и рисунками. Маша объясняла, что везёт это обратно, но стражи порядка лишь повторяли: старший разберётся. Проверив сумку на колёсиках, приступили к другой.

Внезапно Маша вспомнила, что в ней, на самом верху, лежит бельё, бывшее, так сказать, в употреблении. Она представила, как взору молодых таможенников и прочей публики явятся трусики, лифчики и колготки, которые она сунула в последний момент. И такая взяла злость, что абсолютно чужим, грубым и наглым голосом Маша произнесла: «Валяйте, ройтесь, небось такого никогда не видели!».

В тот же миг рука таможенника, опустошавшего первую сумку, нырнула ещё раз и, пошарив по дну, извлекла ту самую книжечку «Как пройти таможенный досмотр». Честно сказать, Маша туда ни разу не заглянула, просто забыла о её существовании. Книжка спокойно проехала весь путь на дне сумки и вот теперь выпрыгнула, как чёртик из табакерки, пред очи озадаченных служителей закона.

А они и впрямь были не на шутку удивлены. Принялись листать, тыча пальцами в страницы и переглядываясь. Когда обнаруживший книжку куда-то отправился, видимо, всё же к «старшему», старались на Машу не смотреть и до её вещей не дотрагиваться.

Ей казалось, что ожидание длится вечно, в мозгу крутились сцены, одна другой ужасней. Кто его знает, что там, в этой книжке? Сейчас придёт «старший», заберёт её со всеми шмотками, и всю ночь придётся объясняться, звонить и, возможно, высвистывать службу безопасности.

Но товарищ с книжкой вскоре появился и, ни слова ни говоря, стал укладывать вещи обратно в сумку. Делал он это очень ловко и очень аккуратно, а сверху положил книжечку и только тогда, взглянув Маше в глаза, с улыбкой произнёс: «Интересную литературу читаете, гражданочка».

Да не читает она, не читает! Только таможне знать об этом необязательно. Дома Маша полистала книжку. В ней обстоятельно и доходчиво было изложено, что нужно делать, если багаж задерживают на границе, что и в каких количествах можно ввозить и вывозить, а главное, какие и куда писать заявления в случае таможенного произвола.

Это происшествие напрочь сбило всякую романтическую сопливость и подступившую ностальгию. Маша открыла дверь на балкон и, подставив лицо холодному ветру залива, оглядывала заснеженную набережную, потонувшие в сугробах скамейки, картавую из-за вечно перегоревшей лампочки вывеску кафе «Бригантина».

Узнаю тебя, моя родина! Твои объятия так крепки, а поцелуи столь неотвратимы, что на излишнюю сентиментальность не остаётся сил. После всех перипетий выходишь посвежевший, слегка ободранный, но почему-то довольный. Смотришь на только что прожитый день, и таким пустяковым и далёким кажется утренний кофе со сливками и круассанами в голландском кофехаусе! А никому не нужный английский сухой шкуркой слетает с языка и немедленно затаптывается в грязь снега и дождя.

Сначала они долго ехали, хорошо знакомые улицы постепенно переходили в вовсе неизвестные, вроде бы и не питерские. Подкатив к огромным железным воротам, встали, водитель побежал с документами в глухую оштукатуренную будку, там проторчал минут пятнадцать и вышел с хромым мужиком, открывшим ворота нажатием неприметной кнопки. Они заехали на территорию складов, и мужик ещё какое-то время давал инструкции, размахивая руками и временами произнося старинное слово – пакгауз.