Дарья Штейн - Преемница

Ника ускорила шаг, сжимаясь в комок все больше и больше, ей хотелось стать незаметной для всех. Подойдя к двухэтажному строению, одному из ряда таких же облезлых домов, девушка вошла внутрь. В нос ударил запах чеснока, кислый запах пота и какой-то омерзительной гнили. От адской смеси затошнило. Прикрыв лицо рукой, она пробежала мимо облупленных стен коридора. Поднимаясь по узкой грязной лестнице на второй этаж, девушка столкнулась с хозяином этого здания. Мистер Скотт, так звали его, вышел из своих апартаментов в вечно грязной майке. Николь постаралась прошмыгнуть мимо него, но противный мужик перегородил ей дорогу. Он буркнул что-то про оплату, при этом из его рта шел тот самый запах гнили. «Наверное, пытается перебить гниль чесноком», – решила девушка, слушая мужчину, и еще Ника подумала, что это мистер Скотт пропитал своим запахом все здание, и, пожалуй, она подарит ему дезодорант и пару тюбиков зубной пасты тоже. Девушка пискнула в ответ, что передаст все Аманде, и ринулась вверх по лестнице. Пробегая к своим апартаментам, она слышала брань из соседских квартир, а где-то, похоже, завязалась драка. По коже пробежал холодок. Ника кинулась к жилью, которое они снимали, быстро отперев дверь, шмыгнула внутрь и заперлась изнутри.

Теперь можно было вздохнуть. Она продолжала слышать все, что говорили или делали соседи, но ее они видеть не могли. «Я невидимка», – думала девушка, даже телефон выключила, так хотелось остаться незамеченной для всех. Тихонько, чтобы ее не было слышно, она прошла по крохотному коридорчику квартиры в свою комнату, так они с Амандой называли уголок в общей спальне, отделенный шкафом. Зато у нее было собственное окно, которое выходило на довольно уютный садик, чудесным образом выживший в таком сумасшедшем городе, как Нью-Йорк. Нике нравилось любоваться этим садиком, наблюдать за цветами, растущими на маленькой лужайке, разглядывать деревья, их изгибы и рисунки на листьях. А когда прилетали птицы, она разговаривала с ними, тихо, чтобы не услышали соседи, рассыпая на подоконнике хлебные крошки. Часто ей хотелось вот так же взмахнуть крыльями и улететь далеко-далеко. Может быть, там, в далеком краю, все совсем по-другому? И там не нужно никого обманывать, корчить из себя того, кем не являешься. Там бы обязательно были ее родные, там бы ее ждала мама. «Человек не создан для полетов», – грустно вздыхая, повторяла она птицам чужие слова.

Пройдя к себе, девушка распахнула окно, впустив в комнату свежий воздух. Маленькие друзья уже ждали ее появления, сидя на ветвях деревьев. Николь раскрошила им на подоконнике булку. Наблюдая за пернатыми друзьями, она расположилась на кровати, удобно поджав ноги, слушая размеренное тиканье часов. Мысли текли медленно и лениво. Ей представлялось, как она, раскидывая руки, взмывает ввысь и мчится навстречу ветру, раздувающему ее волосы. Сколько Ника себя помнила, ей всегда хотелось летать. Маленькой девочкой она обожала качаться на качелях, расправляя руки, как крылья: вверх-вниз, вверх-вниз, заливаясь смехом от безудержного счастья.

Погрузившись в свои мечты, Николь уже не думала ни о Бетти и предстоящей встрече, ни об Эрике, ни о ком-то другом. Сейчас эти люди ушли на второй план, казались призрачной дымкой, будто никогда и не существовали вовсе. Она не заметила, как уснула.

– Проснись! Проснись!

– Что случилось? – еще не придя в себя ото сна, Николь терла глаза.

– Мы уезжаем, – бросила женщина, яростно кидая в открытый чемодан вещи.

– Как уезжаем? Куда? Зачем? – Ника пыталась остановить ее, но та бормотала что-то невнятное про деньги, про шанс, что выпадает раз в жизни.

Девушка не заметила, как оказалась в автомобиле. Рядом с ней, играя своим плюшевым мишкой, сидела темноволосая девчушка лет пяти, лепеча милую чепуху на своем детском языке. Ника с недоумением разглядывала девочку, видела знакомые черты, но никак не могла вспомнить, откуда ее знает. Малышка играла с игрушкой, поворачивая к девушке свое личико, открыто смотря большими карими глазками. Потом она вытащила из кармана брючек небольшое старинное кольцо из необычного зеленоватого металла, то самое, привезенное из далекой России. В недоумении от всего происходящего девушка машинально взглянула в зеркало заднего вида, мужчина, встретившись с Николь взглядом, отвел глаза, что показалось невероятно знакомым, но ей никак не удавалось вспомнить откуда она знает девочку и этого водителя. Ника посмотрела в окно, за которым мелькали жуткие деревья без листьев, как мертвые, они протягивали свои голые ветви к проезжающим машинам, словно пытаясь их схватить, а на горизонте возвышалась странная гора с плоской вершиной. «Эти места…, – мелькнуло в голове. – Я знаю эти места», но разум отказывался вспоминать, как и когда она была здесь. От переживаемых эмоций ее бросило в жар, она приоткрыла окно, чтобы глотнуть свежего воздуха и прийти в себя. В машину моментально проник отвратительный приторно-сладкий запах с примесью серы. В горле знакомо запершило. Теперь Николь точно знала, что когда-то была здесь. Она оглянулась на рядом сидящую девочку и только сейчас поняла, что это ее младшая сестренка Кэти, а водитель был никем иным, как Джейсоном. Это означало лишь одно: пассажирка на переднем сиденье…