Татьяна Никоненко - Чертова любовь, или В топку классиков

– Ксю, какая Латинская Америка, туда пока долетишь. Да и родители меня не отпустят никуда, кроме Европы, – снова возвращает меня с небес Олеся.

Мы снова пробегаем глазами список. Вдруг из этого списка выпадает маленькая Голландия.

– Смотри, здесь и обучение на английском, и предметы, похожие на наше направление, и уровень жизни здесь высокий, – говорит Олеся, тыкая пальцем в университет Саксион в трудночитаемом городке Энсхеде.

Что я знаю про Нидерланды? Ровным счетом ничего, даже про тюльпаны не вспомнила.

Поиск в интернете говорил, что в Голландии много тюльпанов, легализованы легкие наркотики и проституция. Для эссе нужно было что-то другое, да и на собеседовании с деканом таким не похвастаешься.

Я начала копать под тюльпанами и марихуаной и нашла там великих голландских художников. В основном мрачных, но был там и мой любимый – желтая улица и синее небо, подсолнухи.

Эссе наши с художниками не подвели, и теперь мы проходили на заключительный этап – битва с боссом.

Мы сидели напротив двери декана. Собеседование должно было пройти на английском, поэтому у меня пересохло не только горло, но и весь мой запас английских слов. Хорошо, что, хоть и сухой, он был у меня написан на влажной от пота бумаге: велосипеды, высокий уровень образования, индустриализация, морские порты.

И первый же вопрос мимо.

– Кто из знаменитостей окончил наш университет? – Декан сидел в кожаном коричневом кресле и наслаждался процедурой.

– Эм-м… из знаменитостей? – Про наш университет я ровным счетом ничего не знала, а из того, что знала, забыла, я же училась уже третий год. – Ну-у-у… Батурина… – стыдливо произношу я.

Какая же она знаменитость, то есть знаменитость, но чем там гордиться? Это тебе точно не Ломоносов, который, кстати, не оканчивал, а основал. Ох, какая путаница в голове. Это еще к счастью, что я недавно слышала про Батурину, а то совсем сказать нечего было бы.

– Вот умора. И чем же она прославилась? – декан радуется все больше и сияет своими белыми острыми зубами. Зачетка, просмотренная и оставленная открытой, тоже как будто смеется: «Ба-ту-ри-на».

– Ну она добилась, чего хотела, – мямлю я.

А чего она добилась-то, кроме огромного состояния и мужа? Работайте, мозги, работайте.

– Ну ладно, ты не опозоришь наш университет? – вдруг строго спрашивает декан, захлопывая зачетку и рот. Зубы больше не видны. – Не заставишь нас краснеть? Ты же туда не только на вечеринки едешь?

– Нет, что вы, я собираюсь там учиться, потому что Нидерланды известны своим высоким уровнем образования, у них один из самых высоких рейтингов по…

– Ладно, валяй, зови следующего! – прерывает меня он, ему неинтересны мои заготовленные речи. Собеседование закончено, и, кажется, я его прошла, бумажка в кулаке сжата настолько, что про велосипеды наверняка перепечаталось на ладонь.

Я выхожу с глуповатой улыбкой, но вдруг, увидев лицо Олеси, понимаю, что я пока прошла только наполовину. Шепчу ей про Батурину и чтобы вспомнила знаменитостей из нашего университета.

Она заходит к декану, и уже через пять минут путь для нас открыт! Ключи от эльфийского леса, считай, в кармане!

– А как вы будете сессию здесь сдавать? – спрашивает одна из наших подружек, когда мы наконец-то рассказываем об отъезде.

– Ну как, мы же по обмену, а значит, и сессию там сдаем, обмениваясь, – говорю я раздраженно.

– А, ну круто, если так, – пожимает плечами подружка.

– Ксюша, а точно это так? – Олеся лишает и меня в этот раз уверенности.

В деканате нас встречает небольшого роста женщина, с очками, покрытыми едва заметной темноватой пленкой, с короткой прической и очень тихим голосом, мышка – жена слепого крота. Она берет наш список предметов на следующий семестр в Нидерландах и водит по нему своими очками.

Работники деканата всегда раздражены студентами, шумом, светом, университетом, существованием самой этой работы. Вот и теперь никакой радости мы в жене крота не вызываем. Она поднесла к самому носу наш лист и морщится, как будто это мы мыши, а не она.

– У вас совпадает только два предмета, – говорит она тонким голосом, один глаз смотрит прямо на нас, другой хуже видно из-за темной пленки на очках. От этого или от ее вердикта становится жутковато, ведь мы уже растрезвонили всем.

– Да, но это невозможно – найти предметы по государственному и муниципальному управлению, которые бы совпадали. Мы же едем за границу, там муниципалитеты другие! – с жаром начинаю говорить ей я.