Татьяна Никоненко - Чертова любовь, или В топку классиков

О чем эта мышка думала, интересно, когда выдавала нам все документы для поездки по обмену, почему не сказала сразу?

– Какие там муниципалитеты, мне неизвестно. Если вы считаете, что программа похожа, то идите и договаривайтесь со своими преподавателями. – Она резко протягивает список обратно нам в руки. – Вам все равно по возвращении все придется сдавать, а не сдадите – вылетите как миленькие, – отрезает она, ей надоели все эти студенты, обмены.

– Договариваться с преподавателями? – Олеся просто повторяет слова мыши.

– Ну мы же половину преподов даже не знаем, новые предметы будут со второго семестра, – говорю я в пустоту. А думаю, что даже со знакомой половиной придется потрудиться.

– Это невозможно, – шепчет Олеся.

Плечи оседают, зря нас учила препод по аэробике распрямлять спину, какой там, когда нам грозит отчисление за нашу инициативу.

Мышь развернулась к нам спиной, ей с нами не о чем больше говорить.

– Девочки, если хотите, я вам дам контакт студентки с вашего же направления, она ездила в прошлом году, живет в общежитии, вы у нее все узнаете, – нас окликает девочка-студентка, которая подрабатывает в деканате. Не знаю, растрогали ли мы ее своим видом, или это бунт против системы, в котором студент по обмену все обменивает сам, как может.

Девочка живет на шестнадцатом этаже – между мной и Олесей, получается.

Стучимся в 1613-ю.

Слышим шаги, потом шаги замирают.

Стучимся снова.

Скрип, звук льющейся воды, крик: «Откройте кто-нибудь, я в душе!»

Ждем еще две минуты, я заношу руку, чтобы снова постучать, останавливаюсь от скрипа, сейчас наша судьба решится словами незнакомой девочки из 1613-й.

– Привет, Даша?

– Да, а вы кто? – не очень приветливо отвечает девушка с длинными волосами в пучке на макушке, бледная кожа, тусклые глаза, спортивный костюм с вытянутыми коленками.

– Нам дали твои контакты в деканате. Они говорили, что ты ездила по обмену, а мы тоже собираемся ехать, расскажешь про свой опыт? – говорю я.

– Тяжело было потом возвращаться? – выпаливает Олеся.

– Ой, тяжело – не то слово, – вдруг в глазах Даши загораются искорки, она начинает смеяться, но мне не нравится этот смех.

– Было ужасно. Адово. Это был пипец. Если бы я знала, что меня ждет по возвращении, я ни за что не поехала бы!

– Прям так все плохо было? – Олеся даже подрагивает где-то внутри, это заметно в голосе.

– Ха! Придется все сдавать заново в России, преподы сдерут с вас три шкуры! Я была отличница. И чего теперь? Повышенную стипендию потеряла, оценки были совсем дрянными на первой сдаче, еще полгода бегала за всеми, чтобы пересдать. – Даша смотрит с вызовом, но вдруг смягчается: – Девочки, я бы не поехала на вашем месте, не стоит оно того, никто не понимает, зачем по обмену ехать, все только потом фигачат, чтобы завалить, может, из зависти, не знаю.

– Спасибо, мы поняли, – я могу только это из себя выдавить.

Ее слова мячиком отскакивают по стенкам головы, спускаются ниже, проглатываю, теперь страх уже в сердце. Никаких дополнительных вопросов мы не задаем – прощаемся, благодарим.

Даша довольно улыбается:

– Заходите, если еще что захотите узнать! – и уходит со своим пучком и вытянутыми коленками, дверь в 1613-ю закрывается вместе с дверью в Голландию.

– Что будем делать, Олеся? – задаю я вопрос, как будто не знаю ответа.

Мы же претендентки на красные дипломы, учеба только начала даваться легко, потому что все нас знают и уважают, то самое время, когда зачетка начала работать на тебя. Потерять красный диплом из-за какого-то обмена?

Ключи от волшебного эльфийского леса летят в бездну карьерных планов.

– Ну что я думаю. Не едем, я думаю, отменяем все, – говорит Олеся.

– О, мои девчоночки-красавицы, на шестнадцатом этаже – и не к нам в гости, как так? – Из-за угла, ведущего к лифту – центру наших всех этажей, показывается наш дорогой и любимый Ваня. Высокий, худой, но жилистый, с родинкой у самой губы, красивыми скулами и выразительными карими глазами. Какой он все-таки красивый, зря я тогда все свела на нет, да и из-за чего?

Я вспоминаю прошлую весну.

Мы сидим в комнате Вани и его соседа – Андрея, которому нравится Олеся. На стене Андрея во весь рост плакаты с рок-гитаристами, мотоциклами и оголенными девицами. А скажи ему какую-нибудь непристойность, он тут же покраснеет.

Мы на кровати у Вани, я упираюсь спиной в одинаковые во всем общежитии желтоватые обои, на них ручкой что-то нарисовано и зачеркнуто, по всему периметру видны следы от кнопок. Над кроватью Вани полка с книгами, сбоку от нее висит график его дел.