Нодар Мачарашвили - Москва – Тбилиси

– Ва, пришел?

– Пришел.

– Юрка, – улыбнулся он и протянул руку.

– Сандро, – я ответил на рукопожатие.

– Ну пошли, ты готов? – мой новый армянский знакомый, похоже, испытывал меня.

– Готов, – кивнул я, и мы стали подниматься в гору.

От Юрки несло спиртным, но сил, по-видимому, у него было достаточно. Дорога мне давалась уже с трудом, поскольку подъем сменялся болотной топью, зарослями крапивы, крутыми узкими тропами и труднопроходимыми каменистыми участками. Я еле передвигал ноги. Дышать становилось все труднее, и я рухнул, не спрашивая Юрку.

– Ты что делаешь, э? Давай поднимайся…

– Не могу, дай хоть две минуты перевести дух.

– Ровно две минуты, – Юрка поднял указательный палец, как учитель, делающий замечание.

– Ты тоже передохни, – предложил я, уставившись на его рваные ботасы.

– Ауф! Это звучит как приглашение прилечь на тахту.

– Как тебе будет угодно, – я пожал плечами.

– Перерыв закончился, вставай.

– Да что с тобой, дай перевести дух…

– Нас могут заметить пограничники.

Ничего не оставалось, как продолжить путь, но чего мне это стоило! А мой новый армянский знакомый передвигался с оленьей легкостью, время от времени испытующе поглядывая на меня.

– Ну что, идешь?

– Иду, иду, а что я еще делаю!

– Вы, грузины, просто сведете меня с ума.

– Отчего же?

– Вы постоянно чем-то недовольны!

– Стало быть, будь на моем месте армянин, он с веселым и счастливым лицом шагал бы по этому заболоченному по колено подъему? – я постарался придать своему вопросу значительность

– А я не рядом с тобой иду, ты слышал, чтоб я хоть раз пожаловался?

– Ты, брат, по три рейса в неделю проходишь этот маршрут, а для меня это первый опыт.

Можно было подумать, я наизусть знал его расписание.

– О каких трех рейсах в неделю ты говоришь? За кого меня принимаешь? Хорен уговорил меня, иначе я точно не взялся бы за это дело.

Я понял его возмущение, и мне стало очень неловко от своей бестактности.

– Постой, ты думаешь, что я и деньги беру за услуги?

Он спросил это с таким выражением лица, что, подтверди я его предположение, он непременно передумал бы переводить меня через границу и, возможно, бросил бы меня посреди дороги.

– Ты что, о таком я и не думал, но…

– Что «но»? – допытывался Юрка.

– Света взяла у меня триста долларов и сказала, чтобы с тобой я рассчитался отдельно.

– Что-о? Ах она сука! Никак не откажется от своих подлых привычек.

– Да ладно, забудь, – махнул я рукой.

Граница Армении издали казалась синеющим морским горизонтом. Ноги у меня были ватные, но Юркина решимость и его легкий шаг увлекали меня к намеченной цели и месту.

– Нет, вы, грузины, не перестаете меня удивлять, – опять взялся за свое Юрка.

– И чем же еще мы тебя так удивляем?! – я невольно повысил голос.

– Сколько вы можете терпеть этого Саакашвили?!

– А сколько мы его терпим?

– Не знаю, вот уже восемь лет он житья вам не дает.

– А что бы сделали вы, армяне, окажись на нашем месте? Очень любопытно.

– Что бы мы сделали? Когда они в 98-м вошли в парламент и начали притеснять народ, мы за один день одиннадцать депутатов предали земле 8 8 Речь идет о теракте 27 октября 1999 г. в Национальном собрании Армении. .

– Да вы маньяки, как я погляжу.

– А вы мазохисты – слишком долготерпеливы.

– Ладно уж, не надоедай, со стороны все всегда проще кажется. В чужом сражении легко быть генералом.

– Кто говорит о какой-то стороне и для кого сражение чужое? Я, по-твоему, не грузин что ли? Да, я армянин по крови, но я – настоящий тбилисец.

– Мне сейчас не до споров. Видишь, еле иду. Далеко еще?

– Или эта война с Россией?! – продолжал он гнуть свою линию. Мои жалобы и вопрос остались без внимания.

– Мы ее начали? Сперва Абхазия, потом Самачабло бомбили, устаивали провокации. Достали в конце концов…

– Да пойми же ты, русских разве что сладкими речами одолеешь – ничем другим. С калашниковым и «катюшей» они Гитлера с землей сравняли, как когда-то Наполеона, историю в школе не учил?

– Но чеченцы ведь воевали с ними?

– А вы что, чеченцы? Или они от этой войны что-то выиграли – пораскинь мозгами!

– Оставь меня в покое, прошу тебя! Едва дышу от усталости, а ты еще на нервы мне действуешь!

– Вспомни Руставели: «Из норы сердечным словом можно вызвать и змею»?

Я ничего ему не ответил; взмокший от пота, я снова рухнул на землю, прямо в грязное месиво. Он подошел ко мне и присел рядом. Рассветало, вездесущие солнечные лучи постепенно высвечивали все окрестности. Не знаю, на каком расстоянии, в нескольких метрах или километрах, но голоса пограничников глухо, а все-таки до нас доносились.