Алексей Тенчой - Тайна родового древа. Вечная жизнь. Седьмой том

Из-за участившихся проявлений личности Анастасии игуменья стала пугливой, боялась людей, шарахалась от них, этот страх делал её похожей на самую настоящую безумную с отрешённым взглядом.

Слух о том, что помещик Пантелеймонов Сергей Иванович был задушен монахиней, быстро долетел в святую обитель, и игуменья София засомневалась: не она ли и впрямь это сделала в один из тех моментов, когда Анастасия, проснувшись и расправив плечи от долгого сна, брала над ней верх.

Поначалу, когда Анастасия от безысходности пришла в монастырь, София заполнила собой её всю: тело, разум, сознание, волю – и растворилась, сливаясь с ней, гармонизируя её и уравновешивая.

Анастасия, подавленная Софией, уснула, и монахиня София захотела избавиться от неё полностью. Она начала потихоньку выходить из неё, забывать о её существовании, полностью завладевать разумом, забирая в своё пользование душу.

В такую пору Анастасии становилось холодно, одиноко, и она, свернувшись калачиком от охватившей тело стужи, оставалась лежать на жёсткой постели в монашеской келье, а София, облачившись в чёрную монастырскую мантию, уходила служить Господу.

– Почему ты оставляешь здесь себя саму? – истошно и обречённо закричала ей вслед Анастасия, оставшись в очередной раз одна.

Монахиня, услыхав её вопль, раздавшийся где-то в глубине сознания, вернулась в келью, зло глянула в угол пустой заправленной кровати, туда, где только она видела лежащее беспомощное существо – Анастасию, и глухо прошипела ей в ответ:

– Потому что, когда ты рядом, я начинаю замерзать, рядом с тобой мне противно, рядом с тобой, такой грязной и обесчещенной, мне стыдно…

– Но я не могу представить без тебя свою жизнь, – взывало её второе «я», Анастасия.

– А я не могу жить с тобой, – сухо обрывала диалог монашка, – и я сейчас же пойду и расскажу на исповеди, какая ты грязная.

– Нет, не пойдешь, – хватала её за руки, удерживая, Настя…

Когда Анастасия спала, монахиня доставала из-под матраса блокнот, похожий на маленькую книжечку, и при тусклом свете свечного огарка мелким почерком писала в него свою исповедь, а потом прятала его, чтобы Настя не нашла…

Церковные служащие стали частенько видеть матушку в сильном эмоциональном напряжении, которое выплёскивалось наружу раздражением.

В конце концов монахиня София, несмотря на возражения и возмущение Анастасии, сумела вырваться из-под гнёта её убеждений и, открыв своё смиренное сердце, исповедалась и покаялась в содеянном преступлении. Также она призналась священнику в том, что внутри неё уживаются две личности – крестьянка Анастасия и настоятельница женского монастыря игуменья София. И шокированный исповедник нарушил таинство исповеди – он доложил вышестоящему церковному чину о совершённом матушкой Софией преступлении, которое в данной ситуации, как он считал, не только было противоправным в отношении помещичьей семьи, но и преступало все законы Церкви.

В тайно отправленном вышестоящему духовному наставнику письме исповедовавший игуменью священник также написал:

«…И так как монахиня София при ограблении барина прибегла к помощи колдовских сил, а посему вступила в сговор с диаволом, продав ему свою душу, и потом, ведомая Сатаной, вселившимся в её утробу, убила помещика Пантелеймонова Сергея Ивановича, прошу дозволения отстранить игуменью Софию от занимаемого поста… Прошу принять к сведению, что в теле монашки поселилась и по сей день бесчинствует тёмная сущность, – писал далее священник, – отчего поведение её стало неадекватным и бесноватым, а посему опасным для окружающих людей. Кроме того, если её деяния получат огласку, может подняться сильное возмущение как среди простых крестьян, так и в обществе знатных господ, вследствие чего опасаюсь, что нашему приходу грозит великий позор, который ляжет тёмным пятном на всю Православную Церковь.

В связи с вышеизложенным мною принято срочное решение: до принятия Вами особых мер изолировать игуменью Софию от общения с сёстрами и прихожанами монастыря. В настоящее время она находится запертой в своей келье и прикована цепями к стенам, так как бес, живущий в ней, стал проявлять свою агрессию: дюже вопиет, скалится и грозится всех известь.

Прошу Вас оказать срочную безотлагательную помощь и принять верное решение этого вопроса, коего самостоятельно разрешить мы не в силах».

– Ну что, довольна? Проклятая монашка! – кричала разгневанная Анастасия, вырывая из её рук верёвку, которую игуменья уготовила для своего удушения. – Теперь нам в жизни отсюда не выбраться!