Анна Никонова - Книга жизни

В окна бил солнечный свет. Зима в этом году так и не наступила, и январь незаметно переходил в апрель. Солнечные лучи пробирались к заспанному лицу, высвечивая темные круги под глазами, небритое лицо и тяжело вздымающуюся грудь. Будильник на телефоне давно перестал звонить, отчаявшись разбудить хозяина. Часы показывали начало одиннадцатого. Неожиданно громко всхрапнув, Арсений подскочил на кровати, взбудоражив пылинки, плавающие в солнечном свете.

– Опять опоздал, – застонал мужчина, потирая виски. Щурясь от резкого пробуждения и яркого света, он протянул руку к тумбочке и привычным движением просунул запястье в массивные часы.

Они достались ему еще от прадедушки. Тот был известен своим вспыльчивым характером и тяжелым взглядом тусклых глаз. Хоть и прожил он долгую жизнь, успел отметить сто второй год рождения при своей памяти и в рассудке, но до последнего вдоха сетовал на жизнь, обвиняя во всех своих грехах и неурядицах окружающих его людей. Но, несмотря на то, что гонял он всех и каждого, к Арсению был благосклонен, и на закате жизни подарил правнуку эти самые часы.

– Может, ты сумеешь прожить эту жизнь веселее, – прошептал он на ухо мальчику, – есть в тебе какая-то искорка, а я так и не понял, что же делал не так для полной счастливой жизни.

Арсений тогда очень удивился этим словам. Ведь прадедушка всех учил жизни, постоянно повторяя, что только он знает, как правильно жить, а теперь выходит, что нет. Прадедушка умер, а мальчик решил, что тот все-таки сдался под конец старости, и не ведал, что говорил. Но часы эти Арсений очень любил и никогда не менял. Механический завод его очень долго не подводил, пока стрелки вдруг не замерли. Это случилось в день его тридцатого день рождения. Он очень удивился, думал, что часам этим не будет сноса, все-таки его талисман, и тут такая незадача. Часовых дел мастер заменил механизм, но часы продолжали время от времени отставать, а то и вовсе стоять на месте. Но Арсений без них даже не выходил из дома, веря в их счастливый случай.

Голова все еще кружилась, не давая сфокусировать взгляд. Опираясь на стены, Арсений все-таки добрался до ванной комнаты и уже дрожал под холодным душевым дождем.

Мысли постепенно становились на место. И почему он не остановился на одном бокале виски? Сколько раз себе обещал, что будет осторожен в этом вопросе, что утром на работу, что он начальник отдела и должен иметь презентабельный вид. Но разочарование от жизни каждый вечер накатывало с новой силой. И этот сон. Постоянно один и тот же сон, и резкое пробуждение. Он никогда не мог дойти до конца коридора, всегда просыпаясь в своей кровати, словно выныривая из сна, будто его выталкивали наружу. Или тянули обратно, пронеслось в голове. И кто эта девушка? Он был убежден, что никогда не встречался с ней в жизни. Да и к обеду черты ее смывались, оставляя только неясные картины сновидений.

Смахивая остатки сна, Арсений наскоро побрился, но красные глаза не могли скрыть картину его вечерних занятий. Даже челка, всегда торчащая в разные стороны, печально повисла на лбу, признавая всю тяжесть бытия. Кое-как взлохматив короткие темные волосы, Арсений попытался залихватски улыбнуться своему отражению в длинном зеркале коридора, но выражение лица больше походило на то, будто у него неожиданно скрутило живот. Арсений решил больше не экспериментировать с мимикой, потянулся к ключам от машины, но в последний момент решил не рисковать садиться за руль, а вызвал такси.

По пути они заехали в закусочную, и Арсений, тяжко вздохнув, от чего пуговицы на рубашке угрожающе затрещали, в момент съел большой бургер, запив еще большей порцией кофе как раз перед тем, как они затормозили у высокого серого здания фирмы с лаконичной вывеской «Шифр». Поблагодарив водителя, мужчина заспешил внутрь, положив на язык пару освежающих конфет.

Кабинет Арсения находился в конце отдела, которым он руководил. И практически каждое его утро начиналось именно так, как сегодняшнее. Поэтому, проходя мимо своих подчиненных, он непременно напускал на себя важный вид, отметая все вопросы коротким:

– Пишите на почту, я рассмотрю.

Миновав таким образом дюжину столов, он с облегчением плюхнулся в удобное кресло начальника, к которому так долго шел. Жалюзи были опущены еще со вчерашнего вечера, бояться солнечного света не приходилось, и он наслаждался прохладным полумраком. «Как вампир», – часто думал он по таким дням.