Андрей Воронин - Лавина

Дни проживаемые Леонидом Евгеньевичем на пенсии, впрочем мало отличались от заведённого ранее распорядка и текли своей чередой, мало отличаясь один от другого. Как обычно мужчина просыпался рано, около половины седьмого, от тычка в щёку холодного и влажного носа уже повзрослевшего Принца Уэльского, спешившего сообщить хозяину о приближении времени утреней прогулки. Погладив собаку по голове, Тычина некоторое время приходил в себя рассматривая причудливые тени на стене от качавшихся за окном деревьев, затем потянувшись, неспешно садился на край кровати и найдя наощупь мягкие тапочки, неспешно шагал в ванную, затем так же не спешно одевался, в приготовленные с вечера на стуле свитер и брюки, и взяв питомца на поводок, закрыв квартиру спускался по широкой лестнице во двор, старясь сдержать нетерпеливый напор рвавшегося на волю Принца Уэльского. Обычно в сталинской четырёх этажки на улице Пушкинской, жильцы ещё крепко спали, лишь на втором этаже горело окно одинокой бывшей учительницы Зинаиды Павловны, которая при встрече жаловалась Тычине на бессонницу, и прочие свойственные её преклонному возрасту недуги и хвори. Выйдя из двора они шли в сквер у городского Дома культуры. В эти ранние часы улицы в центре Мурманска оставались ещё пустынными. Одинокие спешащие к остановкам общественного транспорта горожане, лавируя между работающими лопатами дворниками, тропили по тротуарам одинокие стёжки следов, по выпавшему за ночь белоснежному покрывалу, как будто оставляя закодированные послания последователям. Леонид Евгеньевич уже в сквере спускал с поводка Принца Уэльского, который в порыве нерастраченной энергии начинал стремительно обследовать заснеженные аллеи, лавируя между кустарниками и деревьями, сбивая с низких веток снежную пыль. Впрочем если приятель упиваясь свободой убегал из зоны видимости, Леонид Евгеньевич возвращал того тихим свистом между пальцами, этот свист из детства особенно доставлял мужчине удовольствие. Вымерзнув ка следует, приятели возвращались в тёплую квартиру, где пожилой мужчина готовил завтрак на двоих и кормил питомца. Человеку обычно на завтрак подавалась овсяная каша, заправленная каким-нибудь ягодным джемом или омлет с помидорами и луком, терьер же довольствовался сухим кормом с разными полезными добавками, после которого полагался кефир и витамины. Мясом же Тычина баловал питомца два- три раза в неделю, чтобы не отучать от установленного рациона. Придерживаясь порядка, заведённого ещё супругой, Леонид Евгеньевич старался не употреблять много жирной и жаренной пищи, себе мясное позволял ещё реже чем Принцу Уэльскому, предпочитая постное, в еде оставался умерен, не позволял лишнего, но иногда, в очередной раз помянув жену, бдительно следившую за неукоснительным соблюдением режима, мог заварить на скорую руку лапшу «Доширак» быстрого приготовления или по-желанию на сон грядущий, побаловать себя рюмочкой хорошего коньяка, а под трансляцию значимого футбольного матча или кубка биатлона по спортивному каналу, мог открыть бутылочку тёмного пива.

Фотография жены и сына Артёма стояла у Тычины на серванте рядом с телевизором и ложась спасть, тот почти в слух сообщал близким, как прошёл очередной день, вздыхал до слёз и желал спокойной ночи. Временами мужчина явственно ощущал их присутствие и даже стеснялся сделать у них на виду что-то не так. Сердце Леонида Евгеньевича до сих пор щемило при воспоминании о безвременной потере и эта неотвратимая пустота вокруг, делало всё остальное неважным и не имеющим никакого значения.

С весны до осени, в хорошую погоду, отставной бухгалтер бегал трусцой по дорожкам городского стадиона, который находился недалеко от дома. По утрам там занималось несколько человек его возраста, но тесных знакомств с другими пенсионерами Тычина не заводил, ограничиваясь стандартными приветствиями. Те другие повально чеканили шаги размахивая лыжными палками, заразившись вошедшей в тренд «скандинавской» ходьбой и передвигались по беговым дорожкам небольшими группками. Сам же Леонид Евгеньевич считал, что пока способен бегать будет бежать, не сморя на рекомендации поберечь суставы и большие нагрузки. В средствах Леонид Евгеньевич особенно не нуждался, человек не расточительный и рациональный, в чём то даже скуповатый, по бывшей профессии умеющий считать, он привык довольствоваться малым и не совершал мелких ненужных покупок. Пожилой мужчина хранил небольшой сберегательный счёт в банке, суммой которого правда после смерти жены не интересовался, одевался просто, но футболок и спортивных шароваров себе не позволял. Татьяна Павловна, работая инспектором отдела образования в администрации города, имела прирождённый вкус и чувство меры, и мужа всегда поддерживала в тонусе, призывала одеваться просто, но стильно, стрелочка к стрелочке. Летом Леонид Евгеньевич носил костюм с рубашкой, который покупали ещё с женой Татьяной, по случаю, в туристической поездке в Финляндию, а зимой одевал твидовое пальто, цвета шоколад, и финскую шапку ушанку из тонкой овчины, имел несколько пар приличной обуви и хорошие швейцарские часы, подаренные сыном Артёмом, с первой зарплаты от самостоятельного рейса в море. Сын Леонида Евгеньевича, окончив мореходку, ходил в море вторым штурманом на рыбаках, большую часть своей недолгой самостоятельной жизни провёл в море и ушёл из жизни не успев завести семью и обрадовать родителей внуками.