Сергей Гончаров - Адам и Ева проклятого мира

Дальнейшее произошло как-то через чур быстро. Кристина, также заметившая маневр Эдуарда, последовала за ним. Сделав несколько шагов по полю, она нелепо взмахнула руками и исчезла в траве. Впервые я услышал звук от тварей, преследовавших нас. Тихое, утробное рычание – такой звук производит любая большая кошка, довольная своим результатом. Несколько нелюдей сразу кинулось к Кристине, и вскоре до нашего слуха донесся крик, оборвавшийся на самой высокой ноте.

Нас осталось трое.

Диск солнца, висевший все время у нас перед глазами, почти зашел за край земли, лишь третья часть его была видна, когда с нами не стало Софьи.

Я бежал уже просто на чувстве страха. Ноги откровенно заплетались и не слушались. Лида, которую тянул за собой, также еле передвигала конечности. Моя супруга давно силилась что-то сказать, но из горла, работавшего словно перегревшийся насос, вырывались только невнятные начинания: «Да…», «Я бо…», «Пожа…». Софья находилась сзади и тяжело дышала. Мы бежали уже далеко не с той скорость, что вначале, а раза в три медленнее, видимо и существа устали, раз не могли догнать.

Я давно потерял счет времени, оттого казалось, что этот ад не закончится никогда, но конец был близко.

Не могу сказать точно, когда я заметил мост, перекинутый через ущелье, на дне которого текла мелкая река. Может, когда ступил на него, а, может, и раньше – те первые сутки, проведенные в этом проклятом мире, помнятся мне довольно смутно, особенно эта пробежка.

Мост представлял собой пятипролетное сооружение с четырьмя опорами. Когда мы с Лидой уже находились на мосту, нам в глаза бросилась шокирующая деталь: центральный пролёт отсутствовал. Только полутораметровое металлическое ограждение тянулось через пропасть к уцелевшим остаткам на той стороне.

Перейти по этому ограждению не представлялось возможным, слишком оно хлипко выглядело. Пробежав еще немного, скорее по инерции или по привычке, я медленно стал останавливаться, каждую секунду ожидая смерть.

Последняя все не приходила…

Остановившись, я оглянулся и не увидел Сони. Попытался вспомнить, когда она пропала, но память отказывалась работать должным образом – вроде она всегда была с нами, и даже на мосту я слышал ее дыхание.

Лида, издав судорожный вздох, без сил повалилась на асфальт. Около пятнадцати существ стояли в начале первого пролета, словно ждали команды. Или того, кто первым решится. Наконец, самый большой и уродливый нелюдь направился к нам. Его собраться двинулись следом. Нелюди начали свою финишную прямую. Они шли не торопясь, прекрасно зная, что мы уже никуда не денемся. Я посмотрел на Лиду, лежавшую пластом. Вот и все – добегались. Мало судьба нам отвела времени побыть вместе. Хотя влюбленным сколько не дай – все равно мало.

– Лидочка, вставай! – подбежав, я помог ей подняться. – Сейчас будем прыгать! – потащил к краю.

Очень не хотелось служить ужином непонятно кому, а так хоть надежда. По самым скромным подсчетам до воды около пятидесяти метров. К тому же мелкая речка выглядела слишком ненадежным спасением.

Но это был хоть и призрачный, но шанс – и я хотел его использовать.

Существа, догадавшись о наших намерениях, зарычали.

Произошедшее далее можно считать провидением, милостью Божьей, чудом. Как не назови – эффект один.

Мы с Лидой остановились у края. Супруга еще не понимала, откуда и куда нам придется прыгать, когда в тишине, царившей вокруг и нарушаемой лишь шумом ветерка, раздался страшный треск. Казалось, земля раскрывает лоно, чтоб впустить обратно детей своих. Отчасти так и было. Мост зашатался, задрожал и сразу успокоился, но первый пролет, по которому мы пару минуту назад пробегали, и по которому к нам направлялись нелюди, уже отсутствовал. Существа провалились вместе с куском моста, не издав ни звука, а через секунду послышался глухой удар, и вновь земля затряслась.

Оглянувшись, Лида не увидела опасности и тут же, без единого слова, повалилась наземь. Вначале я подумал, что она притворяется, закрыв глаза и делая вид, что спит.

– Милая, – позвал я. – Сейчас не время…

И тут я понял, что она совсем не притворяется. Она реально настолько вымоталась, что уснула. И никакой адреналин в крови ей не помешал это сделать.

Посмотрев еще раз на уцелевшее ограждение – единственное, что нас связывало с большой землей, я, как настоящий русский человек, решил: «Утро вечера мудренее!». Оглядевшись, не нашел ничего лучше, лечь рядом, на холодный асфальт и моментально провалиться в сон.