Сергей Гончаров - Адам и Ева проклятого мира

– Ты не находишь, что он очень похож на человека? – спросил я.

– Эта фиговина схватила меня за волосы и потянула, я закричала и тогда смогла выбраться! – Лиду бил мелкий озноб. – А ты сравниваешь его с человеком?!

– Ты можешь разговаривать? – обратился я к существу, но оно по-прежнему игнорировало меня. – Значит, нет. Что ж, покушение на мою жену карается смертной казнью! Закрой уши, – приказал я жене.

Лида поспешно приложила руки к голове.

Наверно я слишком зачерствел за последние несколько дней. Если раньше я даже кошку убить не смог бы, то теперь, подняв пистолет, выстрелил в лоб этого существа. В закрытом помещении грохнуло так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули.

Только после того как пуля проделала ему дырку во лбу, нелюдь обратил взор на меня. В его глазах я заметил непонимание происходящего и какую-то вселенскую боль, трогавшую за душу. Моргнув два раза, неожиданный гость произнес «Аргхг» и вывалился наружу.

– Живучая тварь! – хмыкнул я.

– Надо еще удостовериться, что эта тварь умерла!

Осторожно подойдя к бойнице, я выглянул наружу. По сравнению с гнавшимися за нами существами, утренний гость был намного меньше. Его конечности будто заразились слоновой болезнью. Бедра, распухшие до невероятных размеров и тонкие, словно у двенадцатилетнего мальчика, голени. Тонкие руки и невероятно опухшие предплечья. Туловище было худым, модели умерли бы от зависти, зато в голову, словно пудовую гирю засунули.

– И как это жило!

– Аккуратно, вдруг там еще есть! – предостерегла Лида.

Оглядевшись, насколько это было можно, я не увидел больше ничего опасного.

– А вдруг оно не умерло, а притворяется, – все никак не могла успокоиться Лида. – А когда мы выйдем, кинется.

– Знаешь, – я с улыбкой посмотрел на жену. – Я очень сомневаюсь, что оно притворяется! Где ты слышала, чтобы притворялись с пулей в голове?!

– А где ты слышал про собак с человеческими лицами?

Эту карту крыть мне было нечем. Посидев еще около часа, на всякий случай, мы решили продолжать путь. По моим внутренним часам было около восьми утра, самое время, чтобы начать путь в никуда, точнее «куда», но меня терзали смутные сомнения, что это «куда» существует.

Отодвинув засов, я максимально резко открыл дверь, приготовившись стрелять, но стрелять, благо, было не в кого. Обойдя пулеметное гнездо, я еще раз внимательно оглядел бывшего врага. Этот индивидуум был около полутора метров ростом и какой-то слишком глупый, что наводило на кое-какие мысли. Превозмогая отвращение, я ударил ногой по зубам этого существа. Один из передних зубов, наполовину вывалившись, остался торчать, обнажая кровоточившую десну.

– Что ты делаешь? – спросила пораженная моими действиями Лида. За рассмотрением существа я даже не заметил, как она подошла сзади.

– Я конечно не стоматолог, но… – ответил я. – Судя по его росту, глупости и зубам можно сделать вывод, что это ребенок, а там где ребенок…

– …там и мама, – закончила Лида.

Она всю ночь не могла уснуть. Сон не шел. Ребенок отсутствовал. Может, он нашел место удобнее? Может, он напал на большого и бурого зверя, и зверь убил его? Может, с ним приключилось что-то плохое?

Она ворочалась в берлоге под двумя деревьями, упавшими над естественной ямой, в куче костей и жухлой прошлогодней листвы.

Сон все не шел.

Она потеряла уже одного ребенка, когда вышла на охоту, а маленький отпрыск плелся рядом. Она подталкивала его, призывая идти быстрее, но он только рычал и шел все медленнее. Тогда Она случайно вышла на семью из трех бурых зверей. Себя-то она спасла, но в пылу боя не уследила за ребенком, и один из зверей перегрыз ему горло.

Повторения Она не допустит! Ни за что!

Всю ночь Она так и пролежала, переворачиваясь с боку на бок, ломая при этом валявшиеся кости. Всю ночь Она ожидала, что вот-вот раздастся хруст веток, и ее сын заберется к ней в берлогу. Она боялась отправиться искать его раньше, ведь ребенок ясно дал понять, что хочет быть самостоятельным.

Стоило теплому светилу начать разбрасывать первые лучики, как Она выбралась из логова и быстро направилась к тому месту, где в последний раз видела ребенка.

Она всегда хорошо чувствовала запахи, и это умение не раз помогало Ей выжить. Придя на место, Она сделала глубокий вдох и почувствовала слабый, уже выветрившийся, запах ребенка. Она видела, в какую сторону он направился, и пошла в ту же. Запах был очень слабым, и потому Она спешила, постоянно опасаясь, что может перестать его чувствовать.