Мирослава Чайка - Элитная западня. Часть первая. Чужие тайны

– Твоя новая протеже, по всему видно, небедная и очень недурна собой, она подойдет для нашего дела, так что ты, Инга, молодец, – четко расслышала Лана слова Тарэка, еле сдержав очередной приступ тошноты.

– Да, ты прав, – вклинился в разговор Максим, – а вот ее подружка ну истинная «ботаничка», – неприятно хихикая, добавил он и заискивающе посмотрел на Петра.

– Не стоит ее недооценивать, – недовольно ответил Тарэк. – Подобные тихони обычно так отчаянно жаждут внимания, что на все готовы, она нам пригодится, – покровительственно похлопав Ингу по плечу, Тарэк обратился к ней: – Так держать, ты настоящий боец, если и дальше будешь хорошо справляться, то скоро мы переведем тебя в теламоны.

У Ланы уже не было сил, чтобы дослушать разговор до конца, она, прижимая руку ко рту, пытаясь запомнить незнакомое ей слово «теламон», неслась в туалет, все сметая на своем пути. Горечь обиды и сильная тошнота от выпитого сделали свое дело. Она бежала и со стоном шептала себе в руку:

– Жуткая «ботаничка», я жуткая «ботаничка», ненавижу себя, жалкая, жуткая «ботаничка».

Лана не добежала до раковины, ее стошнило прямо на белый кафельный пол.

Ева же не смогла отыскать свою подругу и, написав ей сообщение, вышла вместе с Темой на улицу. Поежившись от вечернего холода, она надела косуху, которая пришлась кстати, и подошла к ярко-красному мотороллеру. Вокруг уже было темно, и только свет уличных фонарей освещал Веспу, припаркованную у входа. Тема надел на Еву шлем, который ему удалось одолжить у одного из гостей, приехавшего на мотоцикле. Он повернул девушку за плечи к свету и замер, улыбаясь, глядя так изумленно, что Ева, смутившись, легонько толкнула его в грудь и спросила:

– Что ты улыбаешься, почему так смотришь?

– А ты красивая.

– Что, только сейчас это заметил? – ответила Ева и направилась к Веспе, по пути произнося командным тоном: – Поехали, пока я не передумала.

Она провела рукой по глянцевой поверхности мотороллера и с восторгом произнесла:

– Какая яркая у тебя оса.

– Почему оса? – удивился юноша.

– Так переводится на русский язык «веспа», а еще я знаю, что они производятся концерном Piaggio с апреля 1946 года.

– Ну ты даешь.

– Просто весной мечтала покататься на ней.

– Так сделаешь это не весной, а осенью, тоже неплохо, садись.

Юноша сел сам и помог поудобнее устроиться Еве, а потом, не поворачиваясь, предложил обхватить его посильнее, и девушка, поняв, что больше держаться не за что, безоговорочно обвила его корпус своими тонкими руками и что было сил прижалась к его худой, с выпирающими лопатками, спине.

– Ты хоть скажи, куда мы едем, а то я даже не знаю, что меня ждет впереди.

– Мы едем в гараж моего деда, я там устроил свою лабораторию.

Еве, конечно, было страшно ехать ночью в гараж с малознакомым парнем, это была худшая идея, которая приходила ей в жизни, но она решила хоть раз побыть безрассудной, потому что все ее попытки поступать правильно в прошлом не увенчались особым успехом. Они ехали на большой скорости, а рядом пулей проносились встречные автомобили, от вида которых у Евы все кружилось перед глазами, и она отвернула голову в сторону и положила ее на хрупкое тело своего нового знакомого, которому так безрассудно вверила свою жизнь. Девушка слышала, как сильно бьется его сердце, и волнение, охватившее юношу, передавалось с этими ударами Еве, она даже захотела погладить его по груди, чтобы он немного успокоился, но только слегка вздрагивала ее рука, как сердце Темы начинало биться еще быстрее. Ева подумала, как не похож ее новый знакомый на бывших друзей, в нем не было утонченности и аристократизма Марка, не было брутальности Юры, и он не цитировал Канта, как Паша. Но было в нем что-то неуловимо трогательное, он был открыт миру и неведанным приключениям, его смешливость и добрый бесхитростный взгляд подкупали, и, казалось, он идет по жизни легко и беззаботно, как герои залитых солнцем картин Серова.

Артем в эти мгновения действительно был очень взволнован, он не раз катал на своей Веспе одноклассниц, но сейчас было все по-другому. Что-то в этой красивой девушке было особенное: ее тёплые руки, лежавшие в области его солнечного сплетения, при каждом движении которых у него перехватывало дыхание; ее стройные ноги, загорелый изгиб которых обнажался, когда шелковое платье девушки от порывов воздуха развевалось легким шлейфом. А еще запах – запах, который дурманил его сознание и совсем не соответствовал его ожиданиям. Тема думал, что эта строгая красавица должна непременно пахнуть яркими французскими духами, а от нее исходил нежный аромат сладкой земляники вперемешку с запахом свежих полевых цветов.