Серж Валеджи - Я истинный свет

– Там кто-то есть,– крикнул Махди, – да, это, наверное, дозорный.

Бухнул миномёт и снаряд отправился в сторону появившейся фигуры. Снаряду неважно кто это, солдат, мирный человек или может быть чей-то сын…

Машина остановилась у кладбища. Город мертвых тишиной встречал пришедших. Мальчик вышел из машины и взял цветы, еще раз посмотрел, точно ли это здесь. Немного помявшись, обернулся и спросил:

– Дядя Паша, ты идешь со мной?

– Да, Усан, сейчас…

Павел, превозмогая боль, вылез из машины и, подойдя к мальчику, взял его за руку. Именно на этом кладбище похоронили останки погибших в селении. Установили плиту с именами, вот и все. Они, как два угрюмых путника дошли до этой, своего рода «стены плача». Паша пробежал глазами по строчкам с именами и нашел то заветное важное для мальчика.

– Вот здесь, – показал он ему пальцем. Усан приложил свою маленькую руку на холодные строчки. Мальчик поводил пальцем по выгравированным буквам. Для него достаточно, что среди массы имен есть это имя, важное имя.

– Мама, – шепнул он и заплакал.

– Пусть поплачет, – подумал Павел и присев рядом, достал блокнот. Последнее время стихи будоражили его душу, и он решил записывать их. До этого они просто жили, бесцельно существовали в его голове, а сейчас требовали выхода. Две мрачные фигуры еще какое-то время находились около плиты, наконец, Павел закрыл блокнот и встал.

– Ну что, герой, идем. После нам действительно нужно будет совершить подвиг. – Солдат посмотрел в блестящие глаза мальчугана и с улыбкой продолжил, – сказать моей маме, что я возвращаюсь не один.

Павел не считал подвигом безумный шаг по спасению ребенка, не знаю, что думаешь ты, мой добрый читатель. А Фарида, прикрыв собой солдата? Может это всплеск чувств и эмоций, материнский инстинкт? Можно ли это считать подвигом? Не берусь судить.

Но я уверен, что взять ответственность за жизнь человека, остаться неравнодушным к боли другого, вернуть доверие мальчику, потерявшему все, научить любить и смеяться, – это точно подвиг. Поэтому иногда нужны не герои, а друзья, которые могут совершить чудо.

Из блокнота Павла:

«Баллада о генерале»

1 часть

– Вперед! – Крикнул молодой генерал

И притопнул ногой для острастки.

Он еще что-то долго кричал:

Ведь солдаты для него только каски.

И вот шеренга за шеренгой

Бьют дружно землю сапоги,

Рвутся звуки песни не допетой:

То в бой пошли уже полки.

Ах, как же наш герой победы жаждал,

Готовый в бесславии сорвать венец,

И представлял, как старый маршал

Его похлопал по плечу: «Ты Молодец!».

Но наутро преграда: встали войска.

Генерал:

Быстрей доложить, что случилось!

Адъютант:

Впереди большое поле овса

И те люди, что над ним потрудились.

Генерал:

Что ты медлишь, нерасторопный плут!

Не на прогулке мы, а на войне!

Не потерплю я никаких преград и пут,

Зови их, кто там, пусть идут ко мне!

* * *

Генерал окинул взором трудяг:

То был старик со своей семьей.

Генерал:

Что ты упрямишься, глупый червяк!

Все завоевано, стало нашей землей!

Старик:

Земля не моя, не твоя, а Бога,

И мы все под Его солнцем живем,

Кто знает, какая ждет нас дорога:

По Его воле пашем, сеем и жнем.

Генерал:

Твоя простота, старый лапоть,

Удивляет, но мне чужда краса.

И поверь: никогда я не буду плакать

Посреди какого-то поля овса!

Старик:

Ты не плачь, окажи просто милость

Это поле не топчи, обойди,

Чтоб нашей семье беды не случилось.

А хочешь, гостем у нас день обожди.

Уж мы постараемся, поле враз уберем,

Житницы в зиму наполним.

Дети будут сыты, не умрем,

Да и солдат твоих вдоволь накормим!

Генерал:

День подождать? Это смешно!

Ну что же, я, наверно, устал.

Иди с миром, старик, хорошо…

А сам адъютанта к себе подозвал.

Пристукнув каблуками, тот приказа ждал.

Генерал:

Мне не нравится эта упрямая желчь.

Хочу, чтоб ты их всех связал,

На поле бросил, а поле сжечь!

У солдат, что приказ исполняли,

Дрожали руки, но пламя беспощадно.

От крика уши они свои затыкали,

Лишь генерал улыбался злорадно.

Да, вот победа, та, что жаждал,

В бесславии завоеванный в руке венец,-

Награду вручал пузатый маршал

И похлопал его по плечу: «Молодец!».

2 часть

Ах, года, они пострашнее любого врага,

Их нельзя одолеть на «авось»,

Не помогут ни ум, ни отвага,

Ни стратегия, ни сила, ни злость.