Александр Бадак - Время жить

Вова понимал, что надо срочно к людям. Тело было чужим, ватным. Ног не чувствовал совсем и не мог двигать ими, но руки шевелились. Страшно болела, вернее ломила голова. Сочилась кровь, застилая глаза. Застава километрах в шести. Если пешком – часа полтора по бездорожью. А на лошадке минут за сорок можно добраться. Там попросить подмогу. Юра этого сделать не сможет. Надо посылать Холопникова.

– Бери лошадь, иди за подмогой, – прошептал Вова сержанту.

Но этот перепуганный и потерянный человек вообще перестал соображать. Сидит, трясется толи от холода, толи от страха и всхлипывает.

– Давай, я долго не протяну…

Пограничник сел на лошадь, и его сгорбленная спина исчезла за кустарниковым занавесом. Навсегда.

– Юра, разводи костер.

– Где?

– Поближе ко мне…

Юра нагрёб из-под снега дубовых листьев, наломал мелких веток, достал коробку спичек и стал разжигать костер. Руки не слушались. Спички или ломались, или тухли под листьями. Вскоре они закончились. Костра не получилось.

– Ложись рядом, грейся. И мне теплее…

Вова, чтобы не отключиться, припоминал всякие случаи с больными из прошлого. Был в его советской жизни период работы водителем на Скорой. Это потом ближе к приходу дикого капитализма он стал «крутиться», зарабатывать на дикоросах, продавать китайский ширпотреб в автолавке. А до этого спасал людей.

Как-то дежурил на Скорой. Одного деда с бредом привезли в приемный покой. Он нёс околесицу, куда-то рвался. Думали придётся гнать в город, везти в психбольницу. Но врач померил ему температуру, раздел, тщательно осмотрел и увидел, что на голени – покраснение. Поставил диагноз рожистого воспаления. Деда спасли. Спасут и его.

Вова чувствовал, что его начинает мутить. Голова болела так, что тошнота поступала к горлу. Резкая слабость. Озноб. Надо терпеть. А ещё на его памяти был такой необычный случай. Привезли женщину. Ей тоже было очень плохо. Побледнела, потом упала в обморок и потеряла сознание. Прибежал хирург. Заподозрил внематочную беременность. Кричал что-то про разрыв трубы и внутрибрюшное кровотечение. Надо срочно оперировать. Но сначала уточнить диагноз – сделать прокол свода влагалища, убедиться, есть ли кровь в малом тазу. Для этого попросил сильного Вову помочь ему затащить больную на гинекологическое кресло. Раздетую женщину Вова поднимал за руки. Хирург за ноги. И когда её таз находился на уровне лица доктора, из расслабленного обморочного тела брызнул понос. Вонючая рыжая струя била прямо в лоб доктору. Хирург заорал благим матом, невольно разжал руки, чтобы закрыть лицо. Вова один не удержал дородную женщину, и она упала на кафельный пол. Встряска пошла ей на пользу. Она пришла в себя, и сама взобралась на кресло. А выведенный из стерильного строя хирург долго мылся в душевой, изрыгая маты. Диагноз оказался верным. Женщина выжила.

«Когда уже за мной подъедут?» – думал Вова. Над ним шелестели сухие, цвета золотистой охры, листья монгольского дуба. Полностью они опадут весной. А пока лес реагировал на каждое дуновение ветра легким шепотом: «Ш-ш-ш-что не спи-ш-ш-ш-шь?». Ощущение времени уходило. Наступало состояние тупого безразличия. Вова переставал думать и начинал «загружаться» коматозным спокойствием.

Очнулся от того, что его теребил Юра.

– Дядя Вова, уже два часа прошло. А никого нет. Может боец заблудился?

– Может. Тогда придётся самим…

Декабрьское солнце стояло в зените. Уже полдень. После вчерашнего снега задувало. Скоро наступит вечер, похолодает. Надо выбираться.

– Юра, сломай две лесины метра по три… Вставь в рукава бушлата… Пуговицы застегнешь и получатся санки…

Юра сделал всё на удивление быстро. И через полчаса этот тщедушный человечек уже тащил за осиновые оглобли через заросли ватные санки с окровавленным телом. К вечеру измученный Юра допер ещё живого друга до заставы. От ватника остались лохмотья, как и от надежд, что военные помогут …

Холопников прибыл в распоряжение начальника заставы ещё до обеда. Рассказал всё, как на духу. Дальнейшие решения за него принимал командир. Сержант должен быть на службе, а не на охоте. Значит, он был на службе! Ни о каких раненых он ничего не знает! Никому ничего не докладывал! Никуда за раненым не пойдёт! Никакой подмоги организовывать никто не будет! Нам службу нести! Но когда командир увидел полумертвого обескровленного Володю, испугался. Не хватало трупа на плацу. Приказал выделить машину и отвезти пострадавшего домой.