Дмитрий Руденко - Операция «Рассвет». Какая цель у человека? И какая цель у человечества?

После этих слов Березин снова принялся смотреть на карту.

– Место падения находится в полукилометре от высоты 614 метра, – водя пальцем по карте, сказал он. – Когда прибудем на место, нам нужно идти в направлении этой горы. Она должна все время быть впереди нас. Это значит, что мы идем правильно. Все должны быть на виду друг у друга. Никто не должен отставать. Но в то же время, нам нужно быстрее все сделать, чтоб успеть до темноты. Также вечером еще обещают дождь. Как бы жарко не было, костюм не нужно вентилировать.

– Товарищ подполковник, – решил спросить Колесников. – Что будет, если кто—то из нас заразится или облучится?

– Если облучитесь, то по прибытию, вы пройдете процедуру дезактивации, – ответил Березин. – Если же будет подозрение на заражение организмами биологического происхождения – вас поместят в бокс на карантин. Но, надеюсь, что до этого не дойдет.

– А если мы не успеем до темноты вернуться?

– У меня будет ракетница. У каждого из вас будут фонари в сумке. В случае неявки, мы должны подать сигнал. Сигнал – красная ракета. Подается от группы и с вертолета. Так же имеются фальшфейеры. Таким образом, мы будем координировать направление движения. Также у нас будет поддерживаться связь с вертолетом. А экипаж держит связь с большой землей – как видите, ничего серьезного. Костюм оденем и потом снимем на расстоянии в 3 километрах от объекта. Сначала, по одному пройдем процедуру взятия крови. И лишь только потом мы сможем пойти к вертолету. Кто не пройдет процедуру – будет добираться до Ванавары в костюме. Поэтому, прошу всех вас ответственно подойти к делу. Никаких самовольных действий. Какие есть еще вопросы? Задавайте сейчас. Потому что потом будет некогда объяснять.

– Как Вы думаете, почему пилот не пошел на место эвакуации? – спросил Быков.

Березин сразу же переглянулся с Федотовым.

– Возможно, что он ранен. Или у него были какие—то иные причины.

– А если он заразился? – вмешался Колесников, при этом слегка стукнул своей ногой по сапогу Быкова. – Ведь у нас нет дополнительного костюма для него.

Лицо Березина стало очень серьезным. Казалось, что эта тема для него являлась не очень приятной.

– Костюм для него лежит среди остальных вещей в вертолете, – ответил подполковник. – Поэтому мы должны как можно быстрее его эвакуировать пока он не успел заразиться. Костюм для него мы возьмем с собой.

Объяснения Березина казались убедительными. Однако у Колесникова складывалось впечатление какой—то недосказанности. Он прекрасно видел, что эти вопросы не нравятся подполковнику.

– А теперь порядок действий непосредственно у упавшего объекта, – свернув карту и положив ее в сумку, висящую на плече, продолжил свою речь Березин. – У объекта не делайте никаких резких движений. Близко к нему не подходим. Максимум приближаемся на десять метров. Осмотрим, сфотографируем и измерим радиационный фон. Нам необходимы снимки для второй фазы операции, которая уже будет проходить без вашего участия. Если к нам выйдет кто—то из корабля, то стойте на месте. Сохраняйте спокойствие. Руками не приветствовать. Держитесь от них на расстоянии. Если начнут атаковать, то все дружно отходим в сторону упавшего самолета. Никто из них не должен пострадать. Если мы их атакуем, это может поставить под угрозу существование всего человечества. Поэтому свою гордость не показываем.

– Товарищ подполковник, – неожиданно спросил молодой биолог в очках. – А кто они такие?

– Понятия не имею, – с серьезным видом ответил Березин. – Ясно только то, что их технологии намного лучше наших.

В этот момент из кабины пилотов открылась дверь. Из нее вышел бортинженер.

– Через 5 минут будем на точке, товарищ подполковник! – обратился к нему борттехник.

– Спасибо, – поблагодарил его Березин. – Эдуард Петрович. Вот, с товарищем капитаном Вы будете держать с нами связь.

– Очень приятно! – ответил Логинов.

– Взаимно, Эдуард Петрович, – ответил борттехник. – Мы поговорим с Вами потом более детально.

После этих слов член экипажа ушел обратно в кабину пилотов и закрыл за собой дверь.

Колесников откинул назад голову. Вибрирующий корпус вертолета не давал ни единого шанса уснуть. Подлетая все ближе к месту высадки, у него нарастал внутренний страх. Он пытался его никак не показывать. Ему было стыдно за себя в этот момент. Но он понимал, что страх перед неизвестностью, которая может закончиться летальным исходом – нормальная реакция для всех живых организмов, живущих на планете. Это инстинкт самосохранения. Смелый – не тот, кто не боится, а тот – кто переборол свой страх. Природа дала всем эмоции. Невозможно жить без чувств. Каждый всю свою жизнь, иногда, сам того не ведая, видит мир по—своему. Для одних – это светлое место. Для других же – это мир уныния и грусти. Люди живут между двумя этими ощущениями. Но при этом, мир для всех один. Колесникова, как и многих других людей, за время жизни, бросало из одного мироощущения к другому. Будучи ребенком, он не знал, что такое депрессия. О ней он не знал, пока не начал постепенно входить во взрослую жизнь. После этого пришло понимание – что такое счастье и что такое огорчение. Период жизни, в котором он пребывал в данный момент, был для него ужасным. Постоянные тревоги и уныние начинали пагубно на него действовать. Появились проблемы с головными болями и с нервной системой. Во время сильных переживаний начинался тремор пальцев. В этот момент он всегда старался перевести взгляд окружающих от своих рук на что—то другое. Но в тоже время, пребывая в спокойствии, он контролировал свой тремор, как и все остальные люди.