Дмитрий Янковский - Операция «Караван». Цикл «Охотник»

Я мчался через черное, как нефть, пространство, прорезая себе путь тройным лучом налобного фонаря. Ощущение было странным, нечто средним между полетом и падением в бездну. Вестибулярный аппарат отказывался корректно работать в таких условиях.

Но я привык, а потому не столько сосредотачивался на переживаниях, сколько наблюдал за боем на экране локатора. «Стрелки» пришли в себя, разбились на четверки и начали атаковать мой торпедный залп со всех направлений по привычным для них дуговым траекториям. Вмешиваться уже поздно. Оставалось только уповать на удачу. На то, что хоть один из моих снарядов достигнет цели.

Первая четверка «Стрелок» рванула в авангарде моего залпа, выведя из строя первую торпеду, разметав сородичей и вызвав целую волну вторичных детонаций. Ударной волной зацепило вторую четверку биотехов, и она сдетонировала слишком далеко, вообще без всякого толка.

Третья четверка не успела, оказалась в арьергарде залпа, попыталась догнать его по линейной траектории, но когда начала отставать, взорвалась, выведя задний снаряд из строя.

Но оставшиеся десять моих смертоносных посланцев, постепенно растягиваясь по причине неодинаковой мощности двигателей, продолжали двигаться к цели.

Притаившаяся в последней линии обороны шестерка «Стрелок» отказалась от привычной парной тактики, атаковала растянувшийся залп по центру и успешно вышибла из него шесть снарядов. Почти сразу за ними взорвалась тяжелая ГАТ-26, сметя ударной волной две цели из авангарда залпа, но два оставшихся снаряда уже настолько приблизились к платформе, что тяжелые биотехи не могли взрываться без риска вызвать детонацию ракет в шахтах.

И тут среагировала платформа. Среагировала более чем разумно, выпустив из шахт все ракеты одна за другой. Но слишком поздно. Две моих торпеды с небольшим интервалом пробили плоть донной твари и взорвались в мышечно-хрящевой массе, проделав огромные раны и разорвав кровеносные сосуды.

Платформа была обречена. Даже одной торпеды достаточно для смертельного исхода. Рана такого размера вызывает быструю и неостановимую кровопотерю. А после двух попаданий платформа не проживет и двадцати минут.

Когда до Алекса оставалось метров триста, все боевое охранение поверженной платформы бросилось в нашу сторону. Не удивительно.

«Поспеши», – пришло мне сообщение на коммуникатор.

Я усмехнулся. И рад бы быстрее, да некуда.

За пятьдесят метров до Алекса сдохли водометы, исчерпав заряд порошкового топлива, реагирующего с водой.

«Погружайся!», – отбил он мне на клавиатуре.

Молодец, что среагировал первым, мне не пришлось тратить время на возню с коммуникатором.

Действительно, Алексу без разницы на каком глубинном эшелоне меня встретить, а мне гораздо удобнее и быстрее соскользнуть вниз на стабилизаторах, чем барахтаться по прямой. Вот только ему погружаться будет не сладко. Со сферой антигравитационного привода, да еще без перчаток.

Вскоре я разглядел впереди фонарь Алекса, и через несколько секунд мы, наконец, встретились. Но последний этап операции еще надо было довести до конца, так что не было времени на выражение эмоций.

Я пристегнулся к антигравитационному приводу вместе с Алексом и сдвинул штангу управления подъемной силой. Нас потянуло вверх все быстрее и быстрее, а из океана мы вылетели как пробка из бутылки.

Я поспешил чуть вернуть штангу обратно, и мы зависли метрах в восьмистах над водой. В полной безопасности, поскольку торпеды нас достать точно теперь не могли, а других ракетных платформ поблизости не было. Они всегда росли на приличном расстоянии одна от другой.

Вот только ветер нас сносил не к берегу, а в океан. Если раньше нам это было на руку, то тут уж никак. Мы разгерметизировали шлемы, сразу же, как следует, прокашлялись и проблевались водой, но ее необходимо было выгнать ее из легких, иначе отека не миновать.

Теперь можно было говорить, но мы оба молчали. Никто не хотел первым задать главный вопрос.

– И что теперь делать? – взял я на себя эту трудную миссию.

Алекс не ответил. Затем улыбнулся и произнес:

– Здорово мы надрали тварюкам задницу! Просто высший класс.

– Ну вот… – я понял, что развивать поднятую мной тему не стоит. – Теперь тебя можно поздравить с первой Охотой.

– Вставляет! – еще шире улыбнулся напарник. – Вот это фан так фан. Круче, наверное, только на серфе среди океанских волн.

Вопрос спорный, но я не стал вступать в дебаты. На самом деле это было не просто круто, а на грани невозможного. Мы не только уничтожили уйму тварей во главе с платформой, но и оба остались живы при этом.