Владимир Кривонос - Возвращение Юмма

– Привет, – ответила Юля, опустив ресницы. Она проскользнула наружу. Владимир продолжал держать дверь открытой. Очутившись на улице, она остановилась рядом и, не поднимая глаз, спросила: – Ты к Сереже?

– Да, – выдавил из себя Владимир. – А ты от него?

Юля утвердительно кивнула.

– Как дела? – задал он дежурный вопрос.

– Нормально, – так же дежурно ответила она. Оба чувствовали неловкость. Но так просто разойтись не могли. Владимиру хотелось еще хоть немного постоять рядом с Юлей. Несмотря на все обиды, его тянуло к ней. Но ему показалось, что ей, наоборот, хотелось быстрее уйти.

– У тебя… как? – продолжила начатую беседу Юля, так и не глядя ему в лицо.

– У меня тоже нормально.

Поняв всю нелепость дальнейшего стояния на морозе, когда поговорить даже не о чем, Владимир, наконец, произнес:

– Ладно, иди уж. Ты же спешила куда-то. Вон как мчалась из подъезда. Может, как-нибудь в другой раз встретимся, поговорим?

Последнюю фразу Владимир сказал, совершенно не веря в то, что они действительно встретятся, да еще и поговорят. Но Юля ответила:

– Конечно. Приходи, как получится.

С этими словами она подняла ресницы, и ее глаза встретились с глазами Владимира, прятавшимися за стеклами неказистых очков. Юля потянулась к нему. Ее мягкие, чуть потрескавшиеся губы, не знающие губной помады, коснулись колючей щеки. Владимир вздрогнул, как будто сквозь него пропустили ток. Щеку приятно обожгло. Он не ожидал от Юли такого выпада, но ответить на поцелуй не спешил. Отвел взгляд в сторону и произнес:

– Пойду я, пока.

И зашел в темноту подъезда. Дверь с громким стуком захлопнулась за ним.

«Ну и ладно», – буркнула про себя Юля, оставшаяся по ту сторону. Развернулась, и ее дутые сапожки затопали по заснеженному тротуару.

***

Теплов жил на первом этаже. До его площадки всего один лестничный пролет. Но Владимир не стал сразу подниматься, а прислонился спиной к стене, пройдя через вторую дверь подъезда. Щека все еще горела. Перед глазами как на большом киноэкране на него смотрело Юлино лицо. Длинные ресницы медленно поднимаются, и глаза устремляются прямо внутрь, просвечивают как рентген. Владимир готов нырнуть в этот взгляд, уйти в него с головой. Но видение быстро тускнеет, теряет свою четкость, будто в кинозале включили свет, а кино еще идет. Наконец, оно пропало вовсе.

Этот поцелуй как таран больно ударил по душевной скорлупе, в которую Владимир прятался последнее время, не давая своим чувствам вырваться наружу.

Что там Юля сказала про «приходи»? Приглашала в гости? Владимир готов хоть сейчас рвануть. Но… нет, сейчас не время. Надо подумать. Уж как-то быстро все произошло.

Сначала она увлеклась этими парнями, Павликом и Сашкой, вынырнувшими как из небытия. Их связывала давняя история с замком. Конечно, общие воспоминания и все такое. Оба как мартовские коты влюбились в Юлю, но не стали друг другу глотку перерезать. А решили предоставить девушке право выбора. Юля пропадала с ними, забыв о Владимире. Но он чувствовал, видел, что ее связывала с ребятами не любовь, а дружба. Поэтому он надеялся, что Юля рано или поздно вновь вспомнит о нем.

Ведь они знакомы с ней уже почти год. И за все это время они ни разу не объяснились в чувствах. Вообще обходили стороной эту тему. Поначалу их встречи и расставания сопровождались легкими поцелуями. У Владимира в сердце крепла надежда, что эта начавшаяся дружба перерастет во что-то большее. Но он боялся поторопить события, нечаянно порвать ту тончайшую нить, что протянулась между ними.

Все началось с «Лукоморья». В лагерь они оба поехали воспитателями. Но чаяния Владимира на то, что жизнь в полевых условиях еще больше сблизит их, не оправдались. С одной стороны постоянные заботы, отнимавшие кучу времени. С другой – обилие Юлиных сверстников, с которыми она была не прочь пококетничать.

Появление в лагере Сашки будто подменило Юлю. Этот белобрысый юноша, еще подросток (на год ее младше) увлек ее своим замком и этой странной историей с исчезновением научной экспедиции. Уже после лагеря к ним присоединился Павел – друг Сашки. Юля как одержимая пыталась разгадать тайну пропажи профессора и «зависала» с ребятами. Владимир незаметно остался в стороне. Он дулся на Юлю, а она просто не замечала его внимания к ней. Или не хотела замечать.

И вот тот злопамятный день рождения Яны. До него Владимир хоть и встречался с Юлей редко, но все же встречался. Они по-прежнему не говорили о чувствах, но относились друг к другу как старые приятели. Могли болтать о чем угодно. Он зачитывал ей новые стихи, пел под гитару песни. Да и Юля, бывало, делилась своими поэтическими творениями. Правда, после «Лукоморья» стихи у нее рождались реже, чем раньше.