Клод Анджи - Откровение Элохим

– Признайтесь Диана. – Сказал Генрих.

– Ведь это вы бессмертная богиня луны Артемис?

– Расскажите, где вы прячете свою диадему полумесяц?

– Признайтесь, вы спустились с Олимпа?

– Посмотреть, как живём здесь мы смертные?

– Я обещаю хранить вашу тайну!

– Что вы среди смертных! – Продолжал он.

Глядя на её взметнувшиеся волшебными волнами волосы от вдруг налетевшего из открытого окна тёплого ветра. Его сердце замерло и забилось так сильно, что он подумал, что сейчас задохнётся и оно выпрыгнет из его груди. Она повернулась к нему, нежно улыбаясь, ответила.

– Не говорите так Генрих.

– Богини ревнивы, вы же знаете.

– Артемис услышит ваши речи и разозлится на меня. – Пропела она своим голосом.

– Я всего лишь женщина. – Добавила она, идя к нему в объятия.

Он протянул к ней руки, желая, чтобы она поскорей оказалась в его объятиях.

– Диана. – Сказала он. Обнимая её и прижимая к себе.

– Признайся, всё же.

– Где ты спрятала свою диадему с полумесяцем? – Добавил он чуть слышно, задыхаясь от стука собственного сердца. Слыша, его стук в ушах и как сильно оно бьётся. Чувствуя обволакивающий, словно невидимое покрывало её легкий, сладкий запах. На какое-то время ему показалось, что у него закружилась голова и он, отрываясь от земли, парит где-то в невесомости среди миллиарда звёзд. Где-то далёко от грешной земли. Её запах окутал его окончательно, будто миллион маленьких шёлковых ленточек, лаская его кожу. От этого, на коже у него проступили мурашки. Пробежав по всему телу горячими потоками и стуча в голове и висках собственным сердцем. Он совершенно забыл обо всём на свете, кроме неё и её запаха. Её волосы посыпались чёрными ручьями, по его сильным плечам и ему показалось, что в них блеснул полумесяц. Этот мир уплыл и стал туманным. А он словно оказался в другом мире, неведомом и прекрасном, из которого он не хотел возвращаться!

Она обняла его, обвив его шею своими белыми руками. И он понял, что он в плену, из которого он не хотел освобождаться! Что ему никогда не жить больше без этого сладкого плена! Что он никогда и нечего не желал больше чем быть в плену её волос, её запаха и её белого нежного тела, прижимающегося сейчас к нему. Чувствуя её нежный и горячий поцелуй на своих губах, он прижал её сильней к себе. Словно боясь, что это наваждение исчезнет и растает. Он прижал её к себе ещё крепче, целуя её мягкие, сладкие, словно мёд губы.

Как-то раз, находясь в Париже во дворце. Диана, как всегда уютно устроившись у него на коленях, болтала ножками, наслаждаясь их беззаботностью.

– Дорогая мне надо идти, – сказал Генрих.

Но она не хотела его отпускать.

– Но, Генрих, не уходите!

– Вы ведь король и можете делать что захотите! – Капризно надув губки, говорила Пуатье.

– Вот от того то, что я король, моя дорогая Диана. Мне и надо идти. – ОТветил ей Генрих.

– Ну, куда же вы?! – Продолжала не отпускать короля Пуатье.

На что он ответил, что у него собрание, назначенное на это время и он, и так уже благодаря ей опаздывает, чего терпеть не может делать.

– Что ещё за собрание?! – Фыркнула она, капризно.

– Какое собрание вам дороже меня?! – Надула она снова губы.

– Моя дорогая Диана. Собрание, на которое мне нужно идти.

– И поверьте, мне этого совсем не хочется делать.

– И я предпочёл бы остаться с вами.

– Но, к сожалению, мне всё же придётся пойти. – Добавил он.

– Но, если вам не хочется Генрих, вы можете не ходить! – Подняв в небо, указательный палец деловито изрекла она, словно очень важную вещь.

Отчего он рассмеялся и ответил.

– Мадам. Вы, наконец, подниметесь?

– Или мне надо поставить вас на ноги самому? – Смеясь, продолжил король.

Пуатье покачала головой не собираясь вставать с его колен и также продолжая болтать ножками.

Он вздохнул.

– Вы думаете, мне доставляет удовольствие, слушать занудные речи придворных?

– Но, это мой долг, мадам. – Добавил король, подражая её жесту, подняв вверх указательный палец и делая важное выражение лица, подобающее королю.

На этот раз рассмеялась Пуатье.

Она обняла его за шею.

– Ну, так не ходите! – Капризничала она.

Замотав головой, словно болванчик, что означало: "Ну, скажите, нет, и не ходите". Она сделала несчастные глаза.

Он засмеялся.

– Ну, так может быть, пойдёте вы?

– Посмотрите тогда, какое это мучение! – Смеялся король, своей шутке.

– А вот и пойду! – Сказала Пуатье, спрыгнув с его колен, грозно хмуря брови и вытянув руку вперёд, погрозила указательным пальцем, кому-то неведомому.