Геннадий Ананьев - Жизнью смерть поправ (сборник)

Управляющий встретил их радостно:

– Слава богу, успели! Я уже все жданки съел: как суд без вас? Думал, приютили вас там, понравилось тихое житье без хлопот.

– Если честно – очень понравилось. Решили коротать старость там, но только когда поднимется на ноги наше село.

– Вот и ладно будет! День вам на отдых. Посмотрите строительство вашего дома, выскажете, что подправить по вашему желанию, а через пару дней – в район.

Какой отдых? Да они и не устали. Сразу – к дому Ильи Петровича. Стоит халупка, гарью пахнущая, но за ней – домина в два этажа. Из бруса. Остропилен уже. А баня совсем готовая. Вот это – темпы! Перепахан и заборонен весь участок. Размечай весной грядки и сажай зелень-овощи.

Марфа с поклоном поблагодарила штатских строителей, но особый поклон – отделению пограничников и их командиру. Илья Петрович тоже не остался в стороне. Поблагодарив, пообещал:

– Вы – первые гости в нашем доме. Торжественным обедом отметим завершение.

– Так, конечно, оно и будет, но это уже после суда, – тут же ввернул управляющий.

Суд, как утверждал адвокат, должен был завершиться к исходу дня, но опытный юрист явно не учел, как много окажется свидетелей. Вот и тянулось рассмотрение дела полных четыре рабочих дня…

Вроде бы единое криминальное сообщество, вот и дуди в одну дудку: что-то из обвинительного заключения признавай, от главных же обвинений открещивайся, но не тут-то было! Жулье – не идейные борцы, не молодогвардейцы, которые, несмотря на пытки, не выдали своих партийных руководителей, это не начальник полустанка, которому японцы загоняли иглы под ногти, пытаясь добиться, нет ли на подходе эшелона с красноармейцами. Это, наконец, не пограничник Козлов, чье имя носит одна из застав, попавший в руки японцев, которым позарез нужны были сведения о месте нанесения главного удара армейскими частями. Он предпочел виселицу предательству…

Здесь, на суде, валили все на всех, вскрывая все новые и новые факты, до которых следствие и не докопалось – вот и летели часы, проходили дни в разборе криминальных преступлений. И только защитники не сдавали своих позиций. Они, невзирая на показания свидетелей, на документы, словно на проповеди, твердили, что никакого криминала не было, была частная сделка, а частная собственность, приобретенная в результате честной купли-продажи, священна и неприкосновенна. Ее, эту частную собственность, защищает конституция. И даже когда управляющий передал суду два варианта договора, обратив внимание на замену одной из страниц, защитники не отказались от своего, продолжая бубнить все то же. Даже информация судьи, что нотариус под домашним арестом и будет привлечен к суду, нисколько не смутила адвокатов. Подсудимые же топтали друг друга, каждый обелял только себя.

Вроде бы подлость, но Илья Петрович постепенно начал понимать тактику подсудимых: увести в дебри главный вопрос, окончательно запутав судью. В свидетельском выступлении он и высказал суду свои суждения. И предложил:

– Не пытаясь войти в чужой монастырь со своим уставом, осмелюсь все же порекомендовать, ваша честь, принять решение о доследовании возникших здесь новых фактов преступлений, главные же усилия направить на решение спорного вопроса о собственности на землю.

– Предложение принимается, – торжественно объявил судья.

Не удалась хитрость подсудимых. Решение суда было четким: договор купли-продажи считать недействительным, а сам факт признать мошенничеством в крупном масштабе. Собственниками земли считать всех членов товарищества с ограниченной ответственностью. Выявившиеся во время судебного заседания новые факты преступной деятельности передать на доследование.

Истина восторжествовала. Но до вступления в силу данного решения пришлось повременить: защитники твердо заявили, что подадут кассационную жалобу. И не потребует ли вышестоящий суд «справедливого решения»? Такое вполне возможно. Адвокат, однако, успокоил:

– Верхние инстанции побоятся темнить, зная, что дело наше под личным контролем губернатора. Ждите спокойно. Думайте о завтрашнем дне.

И хотя на стихийных сходках часто говорилось, что не следует гопать, пока не перепрыгнешь, планы предлагались самые различные, более всего – грандиозные. Гудело село, как растревоженный улей, а жизнь между тем шла своей чередой. Подошел срок сдачи «усадьбы», так громко называли дом, баню и хозяйственные строения для ветерана. Марфа начала готовиться к торжественному обеду в новом доме, и тут Илья Петрович предложил: