Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M - Экклезиазм

– Но зло? Каждый человек обязан уничтожать зло!

– То, что мы называем злом, по сути своей есть повышение эволюционного уровня. Так что это скорее с добром надо бороться, как со ступором прогресса. Без дельного количества зла воздух становится смрадным и душным, и всё медленно гниёт и тлеет.

– Чего?

– Предположим, человек заболевает неизлечимой болезнью. Куда ни плюнь, сплошные преимущества. Если он выстоит, то его энергетика станет чище и мощнее, осознанность и радость жизни повысятся, а своим примером он будет нести надежду падшим. Если нет – отправится в высшие слои и своей смертью исцелит души окружающих, заставив их страдать, сделав их глубже и тоньше. Что будет, если он всегда будет весел и здоров и станет в окружении любящей семьи жить вечно? Сплошное гнойное болото. Члены этой замечательной семьи будут обращать друг на друга внимания не больше, чем летящие на землю снежинки.

– Но жизнь! Радость жизни! Неужели ты не чувствуешь ни запахов, ни вкусов?

– Когда ты юн, жизнь пленяет тебя; впереди тебя ждёт всё неизведанное. В детстве мир кажется волшебным: ребёнок не забыл ощущения Рая, из которого был изгнан, и живёт в стране чудес. Сколько детей искренне осматривают стенки шкафов, надеясь попасть в Нарнию? Однако когда ты взрослеешь, схематичность, сюжетная ограниченность жизни встаёт перед тобой во всей красе. Жизнь, как плохая программа, задана набором ходов и последствий. Ты можешь выучить всё на 100 баллов и поступить, куда надо; или не поступить. Жениться или не жениться… Всё это довольно предсказуемо и не представляет никакого интереса вообще. Будешь вести себя правильно – добьёшься успеха, неправильно – не добьёшься; возможен и иной результат.

– Слушай, ты тут занимаешься глупыми разглагольствованиями и только небо коптишь. Покончи с собой, если тебе так плохо живётся, всего дело-то.

– Ты правильно всё говоришь, – с лёгким волнением сказала Настя, приподнимаясь с подоконника. – Да, это наиболее правильный и логичный путь. Умереть, до конца следуя своим идеям, – так и должен поступать человек! Но… не могу. Меня грызёт преступная воля к жизни. Сколько раз я бы ни попыталась совершить прыжок в бездну, этот мощный канат, связывающий меня с миром, никак не хочет обрываться.

– Извини, но я устала слушать этот бред, – не выдержала, наконец, Каштанка. – Как по мне, ты просто лентяйка и ищешь всякие глупые отмазки. Иди поработай, эта дурь из твоей головы быстро вылетит.

– Я же говорила, – меланхолично склонила голову набок Настя. – Не стоило и начинать.

И всё же Каштанка не теряла надежду. Настя напоминала ей человека, катастрофой выброшенного на льдину и блуждающего в океане. Но надвигался какой-то новый шторм: своим невероятным чутьем Аля предчувствовала ветер перемен, который возьмёт эту льдину и безжалостной рукой выбросит её в более жаркие воды, где она неминуемо растает и заставит хозяйку барахтаться. Что не преминуло случиться.

Стоял такой трезвон, будто на Васильевский остров съехались все пожарные Петербурга. Гость за порогом, казалось, вот-вот вдавит дверной звонок пятой квартиры в фундамент дома.

Каштанка давно успела починить деревянную дверь, покорёженную ею при одном из вторжений; едва слышно выйдя в прихожую, она аккуратно отвела в сторону вторую дверь, металлическую, и сквозь глазок инвестигировала возмутителя общественного спокойствия.

Звенело так, что даже Настя выпорхнула из спальни раньше времени.

– Откройте же, откройте! – всё раздавался визгливый голос, и незваный гость начал выламывать дверную ручку.

– Что за Содом тут творится? – удивилась хозяйка квартиры, едва открывая слипшиеся от сна глаза.

Наглый посетитель выломал хлипкую дверь и ворвался в прихожую, столкнув Алю на пол. Бедняжка попыталась вцепиться ему зубами в голень, но мужчина оказался проворнее. Безумным торнадо влетев в гостиную, он стал торопливо оглядываться по сторонам, пока его взгляд не споткнулся о вошедшую Настю.

– Вы! Вы-то мне и нужны. Слушайте сюда внимательно, – ласково затароторил он, беря девушку за руку и усаживая её в тяжёлое бархатное кресло. Сам он занял противоположное кресло, точь-в-точь такое же. Кожей обоим служила потёртая бархатная обивка.

– Что это у вас такая гамма цветовая забавная? – приступил посетитель, с любопытством ворочая головой. – Всё вокруг тёмно-зелёное, а кресла красные. Ну точно белорусский флаг.