Semfira Grangel - Подарок отца. Книга первая. Леди белой лилии

Обняла свою кормилицу за плечи.

Анфред с любовью посмотрела на воспитанницу и нежно похлопала её по руке.

– Это всё были детские сказки. Пора бы вам, голубушка, выбросить их из головы. Этого рыцаря можно и не дождаться, или он будет почище этих…

Она повернула голову в сторону окна и махнула в ту сторону рукой.

Ровена горько вздохнула и страдальчески произнесла:

– Или его и в помине нет, – девушка тоже с тоской посмотрела в сторону окна и, обращаясь скорее сама к себе, нежели ещё к кому, она добавила: – Неужели вот эти недотёпы – мой удел? Даже не хочется об этом думать. Особенно сегодня.

Анфред вздохнула и отложила штопку, ей вдруг стало интересно, и она тоже не спеша подошла к окну и, встав рядом со своей младшей подопечной Беатрис, незаметно выглянула в окно. Окинув оценивающим взглядом возмутителей спокойствия, покачала с досады головой, ничего не сказав по этому поводу, чтобы ещё больше не расстраивать свою подопечную.

Она была полностью согласна с Ровеной: среди присутствующих ей здесь пары нет.

И чтобы хоть как-то подбодрить молодую госпожу, участливо произнесла:

– Было бы из-за чего горевать? Вот по осени съедутся на турнир рыцари, достопочтимые сеньоры, и вы, мои голубушки, обязательно выберете себе каких-нибудь женихов красавчиков.

Ровена подошла к стоявшим у окна Беатрис и Анфред и уткнулась в плечо наставницы.

Ей вдруг захотелось разрыдаться от безысходности, но сдержалась.

Возможно, Анфред права, и пока рано горевать, и отчаиваться.

Анфред прижала к себе обеих девочек, улыбаясь, нежно приласкала, погладив по спине.

«Эти две девочки – всё, что у неё было в этой жизни».

Она была служанкой их матери леди Элсбет, но, после того, как та покинула замок, Анфред стала им наставницей и нянькой, и служанкой и отчасти заменяла мать. Разумеется, на то время, когда была занята делами леди Магдалена, их бабушка.

У Анфред был сын Анхель, но около десяти лет тому назад погиб. Утонул. Анфред по нему долго горевала, но со временем боль поутихла.

Да и времени горевать у неё совсем не было.

Анфред, сравнивая сестер, подумала про себя, какие они всё-таки разные.

Ровена внешностью больше всех была похожа на леди Магдалену, но на этом их сходство сразу же и заканчивалось. Девушка всегда такая сдержанная, покладистая, редко проявляла безрассудство, так что у леди Магдалены с воспитанием Ровены не было никаких проблем

Она всегда была ей довольна.

В отличие от Ровены маленькая Беатрис была сущая бестия, непоседа, заводила, забияка.

Анфред с тревогой подумала, вот уж чьи женихи точно поплачутся.

Характером вся в бабушку, но внешность её была совсем иная.

Так удивительно сочетались при её белоснежных волосах брови и ресницы.

Они были, словно смоль, черны.

Сказывалось итальянское происхождение матери леди Магдалены, леди Беатриче.

Её портрет висел в покоях хозяев замка уже полвека.

На неё как две капли воды, постепенно взрослея, становилась похожей Беатрис.

Контраст внешности девочки, по-видимому, наложил отпечаток и на её неуёмный характер.

Девочка была вспыльчивая, но быстро отходчивая.

Ровена без спора также была красавицей, но её красота была спокойной, и прелестный облик во всём гармонировал.

Золотистые волосы, тёмные, длинные ресницы, красиво очерченные брови, а на лице никогда не проявлялось и тени вспыльчивости.

С ранних лет она проявляла способность к разным языкам, музыке, чтению. Пыталась даже сочинять собственные песни.

Менестрели слагали ей песни, дарили стихи, но она никому не выказывала своего предпочтения.

Сама леди Рассудительность, так считала её бабушка леди Магдалена, и Анфред была с ней полностью согласна.

Серо-голубые глаза Ровены с интересом смотрели на мир и притягивали взор.

Но затаённая грусть во взгляде девушки, от которой она казалась такой ранимой, почти беспомощной, постоянно беспокоила этих двух женщин.

Девочки рано остались без ласки матери.

Если Беатрис её не помнила и, возможно, поэтому меньше о ней горевала, то Ровена с её отъездом в один миг повзрослела.

Леди Магдалена не отпустила внучек с матерью, когда та покидала замок Алансон, и сэр Освальд жену в этом поддержал.

Леди Магдалена считала себя виноватой перед девочками, оставив их без матери.

И эта грусть в лице Ровены всегда была ей немым укором.

Но что она могла поделать.

Замку ведь нужны были наследники, а их внучки – Ровена и Беатрис – они были единственной надеждой.