Маргарита Мартынова - Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

В кают-компании было несколько человек. Кок с помощью юнги готовился к трапезе, три матроса, забившись в угол, бросали кости, за небольшим отделанным мрамором столом у иллюминатора сидели за шахматной партией двое. Мужчина во фраке дворянина и красивая девушка.

– Смотри за своим ферзем, Жюльен, – усмехнулась она вполголоса, не отрывая взгляда от доски. – Это было лишним. Сейчас все повторится, как вчера…

Голос ее был ироничным и слегка сухим, но, при этом, звучал, словно дорогой хрусталь, чуть бьющийся о стену шкафчика. По плечам девушки распускались длинные слегка вьющиеся волосы каштанового цвета, приятно оттеняя зеленое платье и поблескивая в солнечных лучах.

Её собеседник неловко подвинул стул и поднял глаза.

– В твоем присутствии думать мне трудно… – сказал он.

– Учись, – отрезала та и кончиками пальцев взяла с доски пешку. – Я напоминаю тебе о нашем соглашении. Только так мы можем поддерживать нормальные отношения. Я плохо влияю на людей, я знаю…

– Кстати, о влиянии, Атани, – заметил граф Секурья и снова посмотрел на доску. – Я о капитане Треморе… Кажется, ты ему нравишься…

– Удивительно! – воскликнула девушка негромко, и в ее голосе появилась ирония. – И что же, он уже просил у тебя моей руки?

– Издеваешься? Надеюсь, что не додумается…

– Намекни ему заранее, что сестра не собирается выходить замуж за моряка, потому что ей с детства это все надоело. Я о том, что, что ее мать не видела отца, и так далее…

– У нас по легенде один отец… – напомнил Жюльен.

– Это неважно. Кто-то же меня воспитывал. Вот, поэтому, мне это и надоело…

– Доля правды в этом есть. Эдгар Косс же твой опекун и капитан корабля…

– Это я в курсе, – сказала Атани. – Также я знаю, что наш любезный капитан Тремор с каждым днем раздражает меня все больше и больше. И дело не только в том, что он смотрит в мою сторону. Если бы он служил у Эдгара, тот бы уже давно разжаловал его в матросы… – в изящной руке девушки оказалась пешка, и Атани показала её сопернику. – Я же сказала, смотри внимательнее…

– Ничего страшного, – улыбнулся в усы Жюльен и убрал с доски уже две фигуры. – Ты тоже…

– Вот черт, – негромко пробормотала красавица, чуть закусывая нижнюю губу, что придало ее лицу трогательное выражение.

Бросив на неё полный нежности осторожный взгляд, Жюльен Секурья расправил плечи и негромко кашлянул

– На какой финал нашей партии ты рассчитываешь?

Атани прищурилась в его сторону.

– Это еще к чему? Не сметь поддаваться, ясно?! – скомандовала она, и тут же поправилась. – Ой, то есть… Играй, по-честному…

И она снова уставилась на доску, сделав глубокий вздох. Иногда ей было мучительно трудно сдерживать в себе капитанский нрав и изображать благочестивую особу дворянского происхождения. Она старалась не выходить на палубу, чтобы не лезть с указаниями и замечаниями к капитану и команде, но пару раз все равно срывалась, что было объяснено долгим ее пребыванием на судне, которым командовал её отчим. Такую же легенду девушка преподнесла и самому Жюльену Секурья, который, если и сомневался в ее достоверности, то никак это не озвучивал.

Атани уже пожалела, что так опрометчиво поддалась эмоциям и навязала себе непривычную роль. Ей настолько жутко было в тот момент находиться на виду у семьи Филиппа Суронте, что, обуреваемая злостью на саму себя, она бросилась в эту авантюру. Тогда девушке хотелось выйти замуж за графа Секурья и всю жизнь ненавидеть мужа, делая его жизнь невыносимой, чтобы он каждый день жалел о том, что ввязался в бой за малознакомую особу, поддавшись чувствам. По прошествии нескольких дней Атани поняла всю нелепость своего поступка, но пути назад уже не было. Украсть шлюпку и броситься в обратное плавание? Она, как никто другой, понимала глупость этой затеи, которая приравнивалась к самоубийству, а так нелепо погибнуть в ее планы точно не входило. Оставалось ждать удобного случая закончить этот фарс, и попытаться вернуться к своим людям, которых она так внезапно бросила. Хорошо, что Эдгар и Боб в состоянии принять командование, и ее выходка не будет казаться такой уж абсурдной на этом фоне.

Атани скрипнула зубами, в очередной раз отругав себя за проявленные эмоции, и снова посмотрела на шахматную доску.

Она не выносила разговоров о любви, и выставила своему поклоннику предложение: если он хочет, чтобы она перестала избегать его общества, тому следует перестать вести себя, как безумно влюбленный. Тем более, что для экипажа «Галатеи» они были братом и сестрой по отцу. Раздавленный ее нежеланием даже видеть его, граф Секурья безоговорочно принял это условие, и вот уже несколько дней вел себя достойно брата и друга, стараясь, чтобы никто не замечал взглядов, которыми на девушку мог смотреть только любящий мужчина. Прямолинейность Атани Дюбарри, некоторая дикость, и все то, что не было присуще обычным девушкам из его окружения, с каждым днем подкупали его все более. Он наслаждался ее обществом, упиваясь каждой минутой, и грезил о взаимности со стороны Атани.