Виктор Вассбар - Я был счастлив. Том 2. В зените лет. Том 3. На закате лет. Приложение. На расцвете лет

– Опять стерлядка! – недовольно говорила она, когда папа с очередной рыбалки приносил этих шипастых рыбин штук по пятьдесят.

А из пуха уток у нас была перина, на которой спали родители, и пуховые были подушки.

Кроме того папа был военным человеком и имел высокий оклад, много больше инженера и высококвалифицированного рабочего. Но он работал один, а в других семьях оба родителя. Так в чём же дело? Почему я могла купить калач или корж, а для многих моих товарищей это была непозволительная роскошь? Почему мои родители выделяли мне деньги на школьное питание, а другие не могли? Средний доход был одинаков! Сложный вопрос! Поэтому закрою его. Не буду вникать в подробности обеспечения родителями своих детей питанием в школе, ибо на расшифровку этой проблемы уйдёт уйма времени и это будет уже не художественная книга, а научный трактат. Просто продолжу рассказ о том, что помню.

В течение нескольких дней мальчик из нашего класса не приходил в школу. Учительница попросила нас сходить к нему домой и узнать причину его отсутствия на уроках.

К нему домой мы шли полем, пробирались через ручьи, канавы и горы мусора и пришли в городок из вагонов.

Я увидела то, что не могло разместиться в моей детской голове.

– Здесь что, живут люди? – спросила я девочек идущих со мной рядом.

– Ты как с луны свалилась, – ответили они мне.

Но мне казалось, что не я свалилась с луны, а этот уродливый город с его старыми железнодорожными вагонами, в которых живут страшные таинственные существа.

Найдя вагончик, в котором жил наш одноклассник, мы постучались и, услышав разрешение на вход, вошли в него.

Первое, что бросилось мне в глаза, – жалкий стыдливый испуг нашего товарища, и только потом нищенская обстановка его жилища.

Мы что-то говорили, слушали и отвечали, потом вышли из того вагончика. Не знаю, кто как, но я с защемлённой душой. С тех пор во мне что-то перевернулось, я стала смотреть на мир другими глазами. Мне было стыдно идти в школьную столовую, когда большинство моих сверстников не могли себе позволить даже калач за 5 копеек.

И ещё немного о школе.

В виде анекдота, но не анекдот. В нашем классе было девочка – Галя Смирнова, её тянули на медаль. Как-то учительница русского языка и литературы вызвала её к доске и, прочитав русскую народную поговорку, сказала, чтобы она сделала разбор предложения. Галя, вероятно, впервые слышала ту поговорку и не полностью поняла её, но переспрашивать не стала. Взяла мел и стала писать предложение на доске:

– Назвался груздем, полезай, – и замерла, задумалась, потом чётко вывела, – в пузо. – Класс грохнул от гомерического смеха.

Моему поколению ребят и девчат немного не повезло. Пять лет в стране проводили школьный эксперимент, – десятилетку превратили в одиннадцатилетку. Я училась 11 лет. Но мои воспоминания не об этом. На летних каникулах мальчик из нашей школы (он учился в девятом классе), попал в грозу на пляже. Тёплый летний дождь, каникулы и просто жизнь воспарили его душу, он резко вскинул голову и, высоко подняв руки, побежал. Блеснула молния, ударила его в левый локоть и вышла в правый, юноша погиб.

От автора.

Первые в жизни я ел дичь в доме у родителей Светы, это когда мы с ней крепко подружились, без вольностей, и я иногда оставался у них на ночь.

На четвёртом курсе у нас был свободны выход в город, без обязательной увольнительной записки для первых трёх курсов. После лекций мы уходили из училища и до утра следующего дня проводили время по своему усмотрению.

Тушёная утка с картошкой мне понравилась, а когда мы со Светой гостили у её родителей во время моего отпуска, то моей любимой закуской под хорошую русскую водочку, не такую как сейчас с отвратительным запахом, отдающую железом и горькую как хина, была «Докторская» колбаса с красными солёными помидорами. Солёные помидоры на столе Светиных родителей были всегда, даже когда по причине слабого здоровья они продали свою дачу.

С одеждой и обувью были трудности. Мы, конечно, не ходили в ремках, но латки на одежде были у многих моих одноклассников. В тяжёлые послевоенные годы выбор в одежде, как в зимней, так и в летней был не велик. Плохо дело обстояло и с зимней обувью, она была однотипна и неказиста. Тряпичные ботинки у женщин и мужчин, валенки у детей. Правда, в шестидесятые годы с приходом на наш рынок чехословацкой и индийской обуви ноги мужчин и ножки женщин облачились в красивые модельные туфли, но цены на ту обувь были заоблачные, – 35—40 рублей мужские туфли, женские ещё дороже, а средняя получка 80 рублей. С тканями в советское время была проблема. Красивые и добротные ткани появлялись в магазинах редко и стоили они очень дорого.